Танец отражений - Лоис МакМастер Буджолд

«…пусть поймет и простит меня читатель — я не пытаюсь воскресить на страницах этой книги картины отгремевших сражений. Я поведу его за собой не в заснеженную приволжскую степь, не к степным оврагам и развалинам сталинградских кварталов, переходящих из рук в руки в кровавой сумятице бесчисленных боев, а в высшие штабы, откуда осуществлялось управление войсками. Огонь битвы не опалит там его воображения, он не почувствует ледяного дыхания зимних степей, но зато с головой окунется в атмосферу, в которой обсуждались и принимались ответственные решения».

(Э.фон Манштейн)

Не с Лоис Буджолд все это началось и не ею закончится, но…

Серия книг Л.М.Буджолд и прежде всего дилогия «Ученик воина» и «Игра форов» в Санкт-Петербургском клубе стратегических ролевых игр читались, обсуждались, цитировались. В космических приключениях Майлза Форкосигана и его родителей мы искали «философский камень» — рецепт абсолютной военной победы.

Общая теория стратегического искусства утверждает, что в любой ситуации существует выигрышное решение. К сожалению, доказательство, как говорят математики, неконструктивно: оно не объясняет, как можно найти это решение.

— Вы появились в локальном пространстве Тау Верде с командой из четырех человек. Четыре месяца спустя вы диктовали всем свои условия.

(«Игра форов»)

— Вы никак не можете выиграть, — угрюмо ответил Оссер. — Вам не захватить мой флот с одним «Ариэлем».

— Коли на то пошло, «Ариэль» — только трамплин.

(«Игра форов»)

Лоис Макмастер Буджолд

В этой статье я хочу предложить вашему вниманию специфический взгляд на творчество Л.М… Буджодд — взгляд военного историка.

Изучение военного искусства начинается с «лестницы приоритетов», в которой каждая следующая ступень опирается на предыдущую, но господствует над ней. Выше тактики стоит стратегия, затем политика и экономика. На самом верху лестницы — психология.

Параллельно существует еще одна лестница — теоретической науки. Тактические особенности позиции определяются топографией. Стратегические — физической географией. Политика государства регулируется экономической географией. Экономика напрямую завязана с историей страны. Наконец, психологические возможности населения могут быть вычислены исходя из особенностей социологии государства.

Странствуя вместе с Майлзом Форкосиганом по вселенной, построенной Л. Буджолд, мы встречаемся со многими известными на Земле социальными моделями, а иногда и с построениями, вполне оригинальными, лишь проходящими испытание в институтах и лабораториях нашей планеты (Цетагандийская империя). Характер проблем, которые приходится разрешать Майлзу, во многом определяется поведением этих социальных систем.

(Всякая социальная или политическая система, если уж она оказалась жизнеспособна, порождает собственный эгрегор — одушевленный информационный объект. Эгрегоры обладают собственным поведением и свободой воли, они развиваются в силу собственных императивов. Люди, жители страны, с одной стороны находятся под защитой своего эгрегора — отсюда всем известное ощущение Нации, Родины, Дома, — с другой стороны своей психической деятельностью поддерживают его существование. Говоря о поведении социальных систем, мы, конечно, имеем в виду тенденции к саморазвитию, заложенные в эгрегоре.)

Для нас, россиян, наиболее интересен, несомненно, Барраяр. Российские (а может быть, и советские) корни этого планетарно-государственного образования проследить нетрудно. Барраяр — строго централизованная («пирамидальная») государственная структура. Во все времена, даже в период изоляции, он назывался «империей» и поддерживал имперскую идеологию и соответствующий эгрегор. Барраяр знал институт «политофицеров», отношение к которым в армии было несколько натянутым. Знал Министерство политического воспитания, «хозяин» которого Гришнов был убит в результате тщательно спланированных беспорядков.

Традиционно низкий жизненный уровень. Великолепно работающая служба имперской безопасности, объединяющая в себе разведку и контрразведку. Недавний опыт партизанской войны, вынудившей гораздо более сильное государство предоставить Барраяру свободу.

Само собой, сводя политическую организацию Барраяра к «советской модели», мы очень сильно упрощаем. Правильнее всего сказать, что Барраяр представляет собой «тоталитарную модель общества» — сильно облагороженную усилиями автора и ее любимых (на мой взгляд) героев — Эйрела Форкосигана и Корделии Нейсмит.

Кроме России-СССР в Барраяре можно увидеть Германскую Империю с ее культом армии и Генерального Штаба, порядком и дисциплиной, верой в Уставы и организацию, великолепно подготовленным унтер-офицерским составом (сержант Ботари). Да и стратегическое искусство обоих Форкосиганов восходит, несомненно, к «немецкому стилю» ведения войны.

Наконец, в цивилизации-изолянте Барраяре отражается императорская Япония. Сословие форов и форовский кодекс чести, представление об эстетических критериях войны Л. Буджолд, как мне кажется, взяла именно из японской традиции.

Любопытно отметить странную притягательность для нас сегодняшних феодально-имперской культуры Барраяра. Все — таки она предоставляет личности и обществу больше возможностей для развития, нежели сложившаяся в России псевдодемократическая система.

Другим (по отношению к Барраяру) социальным полюсом является Колония Бета, апофеоз классической демократии американского образца. Наиболее развитая технически, богатейшая — бетанский доллар играет в романах Буджолд роль галактической резервной валюты, — прагматическая культура с развитой инфосферой.

Уровень жизни на Бете весьма высок, хотя из-за предельной «зарегулированности» природной среды многие типично барраярские (и человеческие) удовольствия на Бете оказываются недоступными.

Интересно (и необычно для американского автора) ироничное отношение Буджолд к бетанско-американской демократии. Превосходный политический климат Беты оказывается душным для одержимой идеей личной чести Корделии Нейсмит. Этот режим, «умный, добрый, умеренный и великодушный», с чувством превосходства посматривающий вокруг, полностью реализовавший важнейшие цивилизационные ценности: свободу и познание — Буджолд сильно облагородила образ Америки и потратила на это не меньше усилий, чем на превращение милитаристско-тоталитарной «триады» в симпатичный Барраяр, — относится к личности с гораздо большим равнодушием, нежели тот же Барраяр.

При бетанской демократии судьбы людей вершит Закон. Закон стереотипен и предназначен для защиты интересов большинства. И только. «Правовое государство» — общество не обязательно жестокое (во всяком случае, на Бете не приходится говорить о жестокости), но всегда бездушное.

При Империи Закон управляется людьми, которые обладают реальной властью вложить в него свое содержание. «Имперское мышление» может быть негуманным, но оно одушевлено, человечно.