Драконья гавань - Робин Хобб

Тимара хотела было закрыть лицо руками, но заметила на пальцах кровь. Ее зазнобило. Это какая-то ошибка. Штуковины у нее за спиной подергивались и дрожали. Они ее часть. Чужеродная, чудовищная часть ее самой. Она ощутила ими тепло летнего воздуха и удивленное фырканье Синтары.

— Н-да, я ожидала большего, — заметила та.

— А я вообще ничего не ожидала! — закричала на нее Тимара. — Как ты могла сделать со мной такое? Зачем ты это сделала?

— Я вовсе не хотела! — призналась драконица, и на миг в ее голос даже закралась тревога, но гнев все же победил. — Между прочим, ты сама это с собой сделала. Ты была беспечна. Когда ты вытаскивала из меня наждачную змею, на тебя брызнула моя кровь. Должно быть, часть попала в рот. С тех пор я стала отчетливее тебя ощущать. И ты должна была почувствовать, как крепнет связь между нами! Как ты могла не заметить?

— Я просто думала… так и должно быть между драконом и хранителем. Но зачем ты сделала со мной такое?

— Я не делала. Тогда я вообще не собиралась тебя менять. Обычно дракон очень тщательно выбирает человека, которого будет делать Старшим. Подобного перерождения удостаиваются самые преданные, самые верные и мудрые из людей. В древности люди соперничали между собой, пытаясь добиться этой чести от дракона. Она не выпадала каждому, кому поручили заботиться о драконе так, словно это дрянная, низкооплачиваемая работа!

— Тогда зачем ты это сделала? Зачем?

Слезы катились по лицу Тимары. Их голоса далеко разносились по воде. Она слышала недовольные возгласы хранителей, ворчанье драконов. Но ее это не волновало, совершенно не волновало, даже если остальные глазеют с палубы баркаса, а другие драконы встревожены и подходят ближе, чтобы узнать о причине переполоха. Это касалось только ее и Синтары, и она была намерена выяснить все, раз и навсегда.

— Ты сама начала себя менять! Ты грезила о полетах чаще, чем я! Я вообще не собиралась тебя перерождать. Когда Меркор обратил мое внимание на то, что ты меняешься, я тебя пожалела. Вот и все. Ты должна быть благодарна! Когда они вырастут, то будут прекрасными, почти такими же, как у меня. А у меня будет первая на свете крылатая Старшая! Никто из драконов не создавал еще подобного существа.

Тимара вытянула шею, пытаясь заглянуть себе за плечо. Драконица, судя по голосу, была весьма довольна собой. Действительно ли крылья красивы? Должна ли она чувствовать себя польщенной, а не изуродованной? Но как бы Тимара ни изворачивалась, ей удалось рассмотреть только кончик чего-то влажного, напоминающего промокший под дождем зонтик от солнца. Робея, она потянулась за спину обеими руками. Крылья. Тимара нащупала кожу, обтянувшую кость и хрящи, но самым странным было то, что, прикасаясь к крыльям, она ощущала собственное тело, как если бы это были ее же ладони.

Тимара собралась с духом, взялась за крылья и попыталась вытянуть их. Нет. Нет, это все равно что выворачивать себе пальцы. Она дернула плечом и инстинктивно сложила крылья, плотно прижав к спине. Да, они прижались, но не спрятались под кожей, как раньше. Просто тесно прилегли к телу, как у Синтары или у птиц.

— Они… они еще вырастут? — выговорила Тимара и, набравшись смелости, спросила прямо: — Я когда-нибудь смогу летать?

— Летать? Не говори глупостей. Нет. Они слишком малы. Зато они будут красивыми, такими же красивыми, как мои. Все будут тебе завидовать.

— Почему они не могут стать больше? Почему бы им не вырасти достаточно большими, чтобы я смогла летать? Я хочу летать!

— Как ты смеешь просить больше, чем тебе было дано? — снова рассердилась драконица, оправившись от изумления плодами собственных трудов. — С чего ты взяла, что сможешь летать, когда я не могу?

Тимаре показалось, что Синтара проговорилась, случайно сказав правду.

— Может, я просто считаю, что все изменения, которым ты меня подвергаешь, должны быть мне полезны!

— Ты будешь красива! Интересна другим драконам. А этого вполне достаточно для любого Старшего, не говоря уже о людях!

— Может, тебе и достаточно «красивых» крыльев, но если я должна терпеть их вес и связанные с их ростом неудобства, то пусть уж они приносят мне пользу. Я никогда не могла понять, почему ты даже не пытаешься летать. Я вижу, как другие драконы расправляют и упражняют крылья. Я видела, как серебряный почти поднялся над водой, а ведь начинал он с куда менее складного тела, чем у тебя, и куцых крылышек! Ты же даже не пытаешься! Я ухаживаю за твоими крыльями, вычищаю их. Они становятся все больше и сильнее, и ты могла бы попробовать, но ты не хочешь. Ты только и знаешь, что рассказывать мне, как они красивы. Может, они и красивы, но тебе что, никогда не приходило в голову использовать их по назначению?

Тимара видела, как разгорается гнев драконицы. Девушка посмела ее упрекнуть, а Синтара не терпела даже намеков на то, что она ленива, слишком жалеет себя или даже несколько…

— Глупа, — произнесла Тимара вслух.

Она сама не знала, что ее на это толкнуло. Наверное, просто желание показать Синтаре, что та зашла слишком далеко и что ее хранительница больше не позволит ей третировать себя. Как драконица посмела вырастить крылья у нее на спине, когда не способна даже совладать с собственными, данными ей от природы?

Гул голосов на баркасе сделался громче. Тимара не желала даже смотреть в ту сторону. Она стояла, прижимая к груди скомканную рубаху, и глядела в яростно вращающиеся глаза драконицы. Синтара была великолепна в гневе. Она вскинула голову и широко разинула пасть, показав расположенные в горле яркие мешочки с ядом. Раскинула крылья, словно огромные витражи, подчеркивая свои размеры, как обычно делают драконы, чтобы напомнить друг другу о собственной мощи и помериться величиной. На миг Тимару ошеломили ее чары и величие. Она едва не рухнула перед Синтарой на колени.

Но затем взяла себя в руки и выдержала удар чистого обаяния, которым окатила ее драконица.

— Да, они прекрасны! — прокричала девушка. — Прекрасны и бесполезны! И ты сама прекрасна и бесполезна!

Тимара содрогнулась всем телом. Ее резко замутило, а затем она осознала, что именно сделала. Нелепо откликнувшись на позу Синтары, она расправила собственные крылья. С баркаса послышались изумленные крики хранителей.

Драконица вдохнула. Пасть ее оставалась широко разинута, и Тимара, как будто приросшая к месту, стояла перед ней, глядя, как набухают мешочки с ядом. Если Синтара решит в нее плюнуть, бегством ей не спастись. Так что девушка не отступала, окаменев от ужаса и ярости.

— Синтара! — проревел Меркор. — Закрой пасть и сложи крылья! Не причиняй вреда своей хранительнице за то, что она сказала тебе правду!

— Драка! Драка! Драка! — восторженно трубил Плевок.

— Тихо ты, зараза! — прикрикнул на него Ранкулос.

— Не смей здесь плеваться! Ты обожжешь меня! Убей свою хранительницу, если хочешь, но только задень меня, и я издырявлю твои крылья, словно гнилую тряпку! — высказалась маленькая зеленая Фенте.