Драконья гавань - Робин Хобб

Элис сама стиснула руки — в душе ее уже начал нарастать страх.

— Не самое обнадеживающее начало разговора.

— Да. Не самое. Дело вот в чем, Элис. Когда Гест велел мне ехать с тобой, я пришел в ярость. И обиделся, потому что этим Гест наказал меня за то, что я встал на твою сторону. Я настаивал, что отпустить тебя в Дождевые чащобы будет справедливо. Слишком часто напоминал ему, что он сам на это согласился в числе условий брачного контракта.

Седрик чуть помолчал, но Элис внешне никак не отреагировала на его слова.

— Поняв, что мне неизбежно придется ехать с тобой и смотреть на твоих «клятых драконов», я вспомнил одного калсидийского купца, который обратился к Гесту за несколько месяцев до того. Он весьма осторожно предположил, что у него могут иметься связи с торговцами Дождевых чащоб, способными добыть кусочки драконьей плоти, — продолжил рассказ Седрик, подняв голову и посмотрев Элис в глаза. — Ты ведь знаешь, что с тех пор, как герцог Калсиды начал стариться, он постоянно ищет способы продлить себе жизнь и поправить здоровье.

— О его торговых предложениях я прекрасно знаю, — сдержанно ответила Элис.

Седрик снова опустил взгляд.

— Я связался с тем купцом. Рассказал ему, куда поеду. Он снабдил меня всем, что, по его мнению, могло мне потребоваться. Сосудами для образцов и консервантами. Списком самых ценных частей тела. — Седрик вдруг вскинул голову и решительно подытожил: — Я поехал с тобой в этот поход, намереваясь раздобыть эти части. Я хотел сколотить на них состояние, а затем уговорить Геста бросить тебя и уехать со мной.

Элис сидела совершенно неподвижно, ожидая продолжения.

— Я сделал именно то, в чем обвинял Лефтрина. Я использовал тебя, чтобы подобраться поближе к драконам. Я собрал чешую и кровь, даже кусочки плоти, оставшиеся после того, как Тимара промывала рану Медной, и спрятал у себя в каюте.

Седрик запустил руку в холщовый мешок. Одну за другой он вынул несколько небольших склянок и выставил на стол. На дне одного флакона что-то краснело.

— Я намеревался отвезти все это в Удачный, передать тому калсидийскому купцу и разбогатеть.

На этом Седрик умолк.

Спустя мгновение Элис поняла, что он ждет ее реакции. Она взяла один из пустых флаконов и повертела в руках.

— И что ты сделал со своей добычей?

— Грефт все украл. Когда сбежал с баркаса. И ее больше нет.

Седрик кивнул на склянки. Элис с трудом сдержала дрожь и поставила обратно на стол тихо звякнувший пузырек.

— Почему ты рассказываешь мне об этом теперь?

— Из-за Карсона, — помолчав, неохотно признался Седрик. — Он сказал, я должен порвать со старым, чтобы начать что-то новое. А это часть моего прошлого.

— Ты порываешь со мной.

— Нет. Нет, дело вовсе не в этом. Я не хочу тебя терять, Элис. Знаю, это вряд ли возможно, но мне хочется снова стать тебе тем другом, каким я был когда-то. Быть им хотя бы со своей стороны, если ты понимаешь, о чем я, даже если ты не сможешь относиться ко мне как прежде. Каким-то образом я превратился из твоего друга в человека, который мог тебя обмануть и даже использовать, чтобы подобраться к драконам. И больше я им быть не хочу. Я и рассказываю все это, чтобы его уничтожить. Прежний Седрик обязательно предупредил бы тебя о таком человеке, в те времена, когда он был тебе настоящим другом.

— Ты имеешь в виду, пока до него еще не добрался Гест. Пока Гест не добрался до нас обоих.

Элис подняла руку и потерла лоб. Этот жест позволил ей на мгновенье прикрыть глаза, чуточку побыть наедине с собой и своими мыслями. На самом деле, не вполне справедливо винить во всем Геста. Не так ли? Их с Седриком пути разошлись еще до того, как он появился и воссоединил их судьбы столь причудливым образом. Элис попыталась вспомнить, как относилась к Седрику прежде. В те годы, когда они почти не общались, она вспоминала о нем с нежностью. Улыбалась своей девичьей влюбленности в него. При случайной встрече, на рынке или в гостях у общих друзей, она всякий раз искренне радовалась и тепло приветствовала его.

Общество Седрика, медленно осознала Элис, было единственной светлой стороной ее брака с Гестом. Она попыталась представить, на что походили бы последние несколько лет, не будь его рядом. Что, если бы она оказалась в доме Геста без Седрика, без его заботы и застольных бесед? Это он, припомнила Элис, советовал Гесту, что ей подарить, и только выбранные им книги и свитки делали ее жизнь сносной. В каком-то смысле Элис с Седриком были парой зверей, угодивших в одну ловушку. И если Седрик отчасти и виноват в том, что она оказалась во власти Геста, он хотя бы сделал все возможное, чтобы как-то скрасить ей существование.

И он помог ей отспорить это путешествие. За что сам недешево заплатил.

Целая цепь событий привела ее к встрече с Лефтрином. Привела к тому, что она нашла и любовь, и жизнь.

Кончиком пальца Элис потрогала испачканную красным склянку. Затем нахмурилась, склонилась ближе и взяла соседний пузырек. Он был немного больше остальных. Внутри что-то поблескивало. Элис подняла склянку к свету, льющемуся в окно камбуза, и внимательно посмотрела. Встряхнула. Предмет внутри не сдвинулся, но было совершенно ясно, что это такое.

Тогда с силой, удивившей Седрика, Элис разбила склянку о край стола. Осколки брызнули во все стороны, и он инстинктивно заслонил лицо ладонями.

— Прости, — пробормотала Элис, потрясенная собственной порывистостью.

Она осторожно разгребла осколки и нашла донце пузырька. Медленно подцепила одинокую, с медным отливом чешуйку, которая застряла внутри. Поднесла к свету. Та была почти прозрачной.

— Чешуйка, — произнес Седрик.

— Да.

Элис собрала тряпкой осколки и выбросила в ведро, где уже лежали внутренности и перья варящихся птиц. Затем вынула из кармана брюк медальон.

— Ты оставила его себе? — изумился Седрик.

— Да. Не знаю, зачем. Наверное, чтобы он напоминал мне, какой я была дурой, — откликнулась Элис и поглядела на него исподлобья. — Но, пожалуй, тебе такая памятка нужна еще больше, чем мне.

Она раскрыла медальон, и на них уставился Гест. Его надменная усмешка уже не казалась красивой — только язвительной. Элис достала перевязанную ниткой прядку темных волос и отложила в сторону, как недавно откладывала вынутые из птичьих тушек кишки. Затем взяла нож, которым разделывала дичь, подцепила острием портрет Геста и вытащила миниатюру. Осторожно поместила медную чешуйку внутрь медальона и защелкнула его. «Навсегда», утверждал маленький золотой кулон. Элис подняла его за цепочку.

— Навсегда, — повторила она Седрику, протягивая вещицу ему.

Он чуть поколебался, прежде чем взять медальон. Еще миг подержал его в руке. Затем надел цепочку на шею и спрятал под рубашку.

— Навсегда, — согласился он.