Счастливый клевер человечества. Всеобщая история открытий, технологий, конкуренции и богатства - Вадим Махов

Но создание банка не было единственной сферой деятельности Джона Ло. Вскоре стараниями его недругов ему пришлось переключиться на создание компании, которая должна была освоить Луизиану (названные по имени короля Луи XIV земли Франции в бассейне реки Миссисипи). Мы уже упоминали подобные компании, которые к тому времени действовали в Англии и Голландии, когда речь шла о первых частных армиях.

Проект компании Ло имел одну важную особенность. Он предложил создать не объединение узкой группы купцов, поделивших между собой паи, а акционерную компанию, чьи акции предназначались для продажи самому широкому кругу людей и могли свободно обращаться на бирже. В августе 1717 г. Миссисипская компания приступила к размещению 200 000 акций. Зная по опыту работы банка, что Ло слов на ветер не бросает, желающие купить акции нашлись быстро. Через шесть месяцев он вышел на масштабы, которые считал достойными своей личности. Его захватил процесс расширения финансовой деятельности компании. Вскоре она получила монопольные права на торговлю с «обеими Индиями» (Америкой и Индией) и была переименована в Индийскую компанию. Это подхлестнуло спрос на акции.

На новую эмиссию поступило 300 000 заявок. Дом Ло, собственноручно распределявшего акции, осаждали толпы желающих приобщиться к богатствам Миссисипи, о которых Ло, как первый в истории великий PR-менеджер, рассказывал с помощью несметного количества гравюр, напечатанных в специально построенных типографиях[541]. Успех принес известность и популярность. Ажиотаж[542] царил и на вторичном рынке акций Индийской компании. На улочке Кенкампуа, неподалеку от Севастопольского бульвара Парижа, стихийно образовалась биржа, и курс акций все рос. Людей уже убивали за бумаги компании, давили в очередях, или они кончали свою жизнь самоубийством, а авторитет Ло сделал его всенародно известным, ведь все, кто хотел, могли быстро разбогатеть благодаря его инновациям – банку и компании.

Никогда еще в Париже не продавали столько предметов роскоши. Статуи, картины, гобелены, которые раньше были привилегией аристократов, теперь попадали в дома людей среднего класса. Эти события превратили улицу Кенкампуа в сборное место парижского населения, затем в центральный пункт Франции и, наконец, в место паломничества иностранцев, по преимуществу фламандцев, швейцарцев, итальянцев и голландцев. Дело приняло настолько серьезный оборот, что во Франции издаются эдикты о немедленном возвращении на места служащих под страхом лишения мест, поскольку никто уже не работал и все занимались спекуляциями. Авторитет Ло настолько вырос, что вскоре он занял пост министра финансов Франции.

Разумеется, знатные лица, близко стоявшие к правлению компании, представители торгового мира и аристократы наживали огромные деньги. Но миллионерами стали не только они, но самые широкие слои, такие как торговцы, сапожники, слуги. Вскоре самые умные догадались, что надо бы реализовать свои барыши и выменять на них что-нибудь ценное. Собственно, пример в этом отношении подал снова Ло, скупив множество поместий во Франции.

Между тем биржевая нажива приобрела фантастические размеры и все более и более вовлекала всю французскую нацию в финансовый водоворот. Началась такая гонка за барышами, какой Франция не видела ни до этого, ни после этого. Никто не думал о том, чем может закончиться эта возня.

Пока Ло был поглощен созданием компании, его банк, который де-факто стал центральным банком страны, продолжал выдавать бумажные деньги или ссуды, которые сам Ло называл кредитом. И эти кредиты люди тратили в основном на покупку акций компании Ло. Та же выпускала все новые и новые акции, скупая на вырученные средства государственные облигации. Через некоторое время компания Ло стала крупнейшим и единственным кредитором казны.

Но вскоре появились «умники», которые не только поняли, чем все закончится, но и стали действовать исходя из этого. Они потянулись в банк с требованием обменять бумажные деньги на монеты. «Умников» становилось все больше и больше. Предусмотрительные люди скупали золото и серебро на миллионы бумажных ливров, грузили сокровища на телеги, часто прикрывая их навозом от любопытных глаз. Дальше это добро вывозилось за пределы Франции, обычно в Бельгию, а оттуда в Голландию. Золотой и серебряный запас Королевского банка таял на глазах. Как министр финансов Ло издал указы по ограничению обмена, но легче от этого не стало. Все последующие действия Ло, направленные на поддержание курса, носили явный отпечаток растерянности. Посыпались запреты на возможность обмена банкнот на ювелирные изделия или драгоценные камни. Народная любовь к Ло, дошедшая до предела, стремительно превращалась в ненависть. Возникла революционная ситуация, когда никто не хотел защищать власть. От расправы Ло спасло только бегство.

[543]

В декабре 1720 г. Ло, взяв с собой только сына, бежал из Парижа в Брюссель. По дороге он написал, что Франция вернулась в то состояние, в котором он ее впервые увидел. Личное состояние Ло было конфисковано, а вывезти ему удалось небольшую сумму денег и один крупный бриллиант.

В 1723 г. регент умер. Джона Ло не пускали во Францию, деньги на хлеб он добывал игрой. Много раз ему приходилось закладывать свой единственный бриллиант, но удача его не оставляла, и каждый раз он выкупал заклад. Многие всерьез считали, что Джону известен какой-то секрет, превращавший бумагу в золото.

Петр I, вступив с Ло в переписку, пригласил его в гости. Но приехать в Россию Ло не успел. Последние годы жизни он провел в Венеции и написал там объемную «Историю финансов времен регентства», где оправдывал свои деяния.

Зададим несколько простых вопросов. Почему довольно умный и математически одаренный человек не смог предвидеть столь очевидных последствий? Действительно ли Ло знал какой-то секрет, ведь до него никто не пытался столь радикально увеличить власть банкнот и усилить роль государственного банка, превратив его в регулятор денежной политики? Как мог искушенный игрок не заметить момент, когда из создателя процесса он сам стал его частью? Ответы мы найдем в его литературной деятельности. Похоже, что Джон Ло заблуждался искренне.

В своей первой работе, взяв за основу опыт Голландии, где обеспечением бумажных денег служило серебро, а бумажки выполняли функции монеты, Ло утверждает, что обеспечение землей лучше, чем обеспечение серебром. Ло объясняет это тем, что «земля все производит, а серебро есть только произведение земли». Следовательно, банкноты, обеспеченные землей, при установлении на них законной цены не будут подвержены обесцениванию (инфляции). Иначе говоря, Ло никогда не думал о деньгах как о товаре, цену которых определяет спрос на них.