Век Екатерины Великой - София Волгина

В том же году выбили первая в честь оспопрививания с изображением Екатерины Второй и подписью «Собою подала пример!».

Доктор Димсдейл оставался в России еще несколько месяцев, а затем вернулся домой и открыл там свою собственную оспенную клинику. Мальчику Маркову, выжившего после оспы и давшего от себя привить государыню, пожаловали дворянство и фамилию – Оспенный.

* * *

Вестимо, Екатерине Алексеевне, занятой писанием законов, хотелось иметь достойных помощников, на коих она могла бы расчитывать. Ей бы хотелось, дабы ими стали ее близкие люди – подобные братьям Орловым. Но несмотря на то, что Григорий, например, глядя на нее, много читал и пропадал в Академии в обществе ученых мужей, несмотря на его глубокий ум, прозорливость и многие другие редкие качества, недостаток образованности, а главное, нежелание заниматься государственной работой, кое сказывалось бы на нелегком труде на благо отечества, не могли сподвигнуть государыню поставить Григория Григорьевича и его братьев на ключевые государственные посты. Посему, назначение на пост генерал-губернатора князя Александра Вяземского было весьма кстати для начала государственных реформ. Именно ему она решилась доверить руководство депутатами. С ним она безбоязненно провела серьезные преобразования в Правительственном Сенате, не боясь некоторых враждебно настроенных против нее сановников, к коим она относила Никиту Панина и даже Орловых. Особливо Алексея Орлова, коего, учитывая его ум и дальновидность, она откровенно побаивалась. От него и в самом деле многое зависело в ее государстве. Так что ежели б ему вздумалось, к примеру, выйти из дозволенных императрицей границ, ей не на кого было бы положиться, окромя князя Вяземского. Посему, она положила намеренно способствовать возвышению генерал-прокурора над всеми другими высокопоставленными должностными лицами. Постепенно она приблизила князя к себе так, что всем стало понятно: в руках генерал-прокурора сконцентрирована большая часть власти, и он является вторым лицом в государстве после императрицы. Так что молодой, трудолюбивый, дотошный, токмо женившийся князь Вяземский, на много лет стал ей бесценным соратником.

В первые годы после разделения Сената на департаменты, генерал-прокурор, окромя общего руководства органами прокуратуры, ведал делами государственными и политическими, к коим относились: ведомости о числе народа, дела по ревизиям душ мужского пола, дела финансовые, в том числе сюда поступали все сведения о доходах и расходах, дела по герольдии, по Синоду, а такожде по важнейшим коллегиям: камер-, ревизион-, берг-, мануфактур-, коммерц-коллегии, штате-конторе, по коллегии иностранных дел, дела по соляной и банковской конторам, по Тайной экспедиции, по монетному департаменту, по канцелярии конфискации, по магистратам и управлениям разными заводами.

Князь Вяземский являлся основным еженедельным докладчиком императрицы, представляя ей списки указов с отметками об исполнении. Поскольку по совету императрицы генерал-губернатор, невзирая на лица, избавился от всех ленивых и бесполезных служащих Сенатской канцелярии, со временем сенаторы под его придирчивым руководством начали относиться к своей работе со всей ответственностью и радением. Уже в самом начале своей деятельности он издал около тридцати приказов на пользу канцелярской работе. Среди оных был – «О хранении служебной тайны», окромя того – о предоставлении всех документов, подготовленных для сенаторов, ему на предварительный просмотр, а также приказ об обязанности всем служащим, отлучаясь из своего дома, говорить домашним, куда идут – дабы их можно было бы разыскать.

Государыня Екатерина Алексеевна сама видела, что внешняя политика ее с самого начала правления оказалась весьма результативной, и оный факт не мог ее не радовать. Она была удовлетворена плодами своей ежедневной работой по двенадцать и более часов в день, когда она занималась законотворчеством, но не забывала и текущие дела внутри страны и за рубежом. Все указы и распоряжения императрица писала самолично, не перекладывая дела сего на плечи своих помощников. Никита Иванович Панин оставался одним из ближайших ее советников в делах внешнеполитических. Он занимался новым направлением русской внешней политики императрицы Екатерины. Под его рачительным руководством Россия училась вести полностью независимую внешнюю политику, не допуская вмешательства в свои дела иностранных держав. О плодотворности его работы на оном поприще говорил ряд взаимовыгодных договоров с западными соседями. Однако, понятное дело, ни одна страна не желала усиления никакой соседней страны, тем паче – необозримой России, настоящую силу коей никто не ведал и узнать боялся. Мечтая о престоле, Екатерина и думать не думала о захватнической политике. Ей бы токмо навести порядок в своей стране, укрепиться как императрице и провести желанные реформы. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды: первым ее завоеванием, как известно, стала Курляндия. Государыня Екатерина Алексеевна, несмотря на сопротивление польского короля Августа Третьего, желавшего заполучить оное герцогство для сына Карла, добилась возвращения его законному владельцу, Эрнсту Бирону и его семье. Еще во времена Елизаветы Петровны Екатерина Алексеевна не могла понять, отчего императрица отдает герцогство под крыло Речи Посполитой, а не оставляет его в пределах своего государства. Тогда, понятно, Бирон был в ссылке в Сибири, но герцогство можно было отдать другому подданному. Когда же семья опального герцога возвратилась из ссылки, сам Бог велел вернуть герцогство под опеку России. Дипломатичная Екатерина сумела выбить принца Саксонского из Курляндии, и теперь там находился законный владетель, естественным образом крайне лояльный своей державной покровительнице – сие подтвердилось, когда она ездила посетить западные пределы страны. Никто и не догадывался, возможно, как и она сама, что Курляндия – начало ее, Екатерины, проникновения в дела Европы. Она еще покажет себя всему миру! Даст почувствовать, что есть Россия и российское оружие. Не будет так, как прежде, когда Россия должна была действовать по указке Австрии, Франции али Англии. После того как русские побывали в Берлине, Пруссия вполне прочувствовала, что значит воевать с ними. Посему – бояться ей некого и нечего. Она более не допустит унижения собственной страны.

Екатерина не стала менять политику отношений с Пруссией, намеченную покойным императором, желая из сего союза изыскать профит для России. Один она уже заполучила: выпросила у короля приезда в петербургскую Академию великого математика Эйлера.

Удивительно, что все ей удавалось довольно легко, токмо не отношения с ее уже взрослым пятнадцатилетним сыном, с коим она, встречаясь, чувствовала себя в некоем напряжении. Вот и сегодня у нее с ним была запланирована встреча. Статс-секретарь, сообщив о его появлении, бесшумно исчез. В кабинет вошел Великий князь.

– Здравствуй, сын. Проходи, садись, – приветливо пригласила его императрица.

Павел медленно прошел к креслам. Екатерина, отложив бумагу, поднялась и прошла к соседнему с сыном креслу.

– Как у тебя обстоят дела? – ласково спросила она.

– У меня? – с удивлением переспросил наследник. – У меня все хорошо.

– Так ли сие?

На лице Павла появилась растерянность.