Эфирный оборотень - Алексей Живой

Тарасенко не отвечая набрал последние две цифры, рванул дверь на себя и выскочил в коридор. И в этот момент заработал крупнокалиберный пулемет. С диким грохотом пули забарабанили по стеклу, которое покрылось трещинами, но первый удар выдержало. Пулемет не умолкал, поливая огнем стекло до тех пор пока оно не рухнуло внутрь комнаты. Изумленные генералы попадали на пол, закрывая голову руками. «Черная акула» приблизилась на несколько метров, зависла на уровне балкона, и одновременно выпустила две легкие ракеты. С шипением они ударились в дом, превратив половину этажа в груду обломков, которые погребли под собой обугленные остатки генералов. В этот момент с крыши особняка послышался стрекот пропеллера – в небо взмыл легкий «Швейцер». На тратя время на разрушение всех оставшихся построек, черный вертолет повел острым носом из стороны в сторону, словно настоящая акула, почуявшая запах крови, и стал подниматься вверх.

«Швейцер» был практически безоружен, но имел преимущество в скорости. «Черная акула» поднялась над особняком, из которого валил черный дым пожарища, и, не обращая внимания на беспорядочную стрельбу проснувшейся охраны, зависла на короткое время. Осмотревшись, пилот заметил уходящий в сторону Москвы юркий вертолет и устремился в погоню. «Швейцер» уже пересек небольшой железнодорожный мост через речушку Клонь и старательно петляя над редкими дачными постройками пытался оторваться от преследования. Приблизившись, «Акула» выпустила по маячившему впереди вертолету несколько пулеметных очередей. «Швейцер» ловко увернулся, изменив курс полета почти до обратного, и снова попытался увеличить разрыв. Его серебристая обтекаемая кабина, сделанная больше чем наполовину из стекла, походила на сверкающий на солнце пузырь. Неожиданно «Швейцер» принял влево, и из проема по догонявшей его «Акуле» ударила автоматная очередь – отчаянная попытка комара ужалить птеродактиля. Стрелял охранник Тарасенко из «Калашника». Сам генерал пилотировал вертолет. Выстрелы оказались на удивление точными, но не причинили бронированному не хуже танка вертолету «К-50» никакого вреда, а только раззадорили пилота. Впереди снова показался железнодорожный мост через Клонь. Поймав, наконец, в прицел верткий вертолет, пилот «Черной акулы» решил покончить с добычей одним ударом и дал ракетный залп. В последнюю секунду «Швейцер» бросился вниз, словно камикадзе, и пронесся под железнодорожным мостом. Ракеты ударили в железобетонную конструкцию, в одно мгновение уничтожив ее. «Швейцер» вынырнул из пламени с другой стороны моста, но, делая очередной маневр, на мгновение подставил борт под удар. Пилот «Акулы» не упустил свой шанс. Застучал крупнокалиберный пулемет и от пузатой стеклянной кабины «Швейцера» не осталось практически ничего. Вертолет лишился оболочки, но пилот пока чудом оставался живым. Юркий вертолет снова вильнул и получил еще одну очередь в бок. «Швейцер» задымил, потеряв управление. Приблизившись вплотную, «Черная акула» уничтожила его оставшейся ракетой.

Массивный «Мерседес» подкатил к одному из не особенно заметных особняков в центре Москвы, каких в столице, набитой культурными ценностями, десятки. Из открывшейся дверцы вышел брюнет с невыразительными чертами лица и медленным шагом по широкой лестнице направился ко входной двери, у которой дежурило несколько военных гвардейцев с карабинами в руках. Это был Герман Бергмозер. Его знали в лицо, поэтому никаких спецпропусков в штаб-квартиру серого кардинала Верстышева не спросили. Да и о том, что мимо них проходил Бергмозер, гвардейцы начисто забыли сразу после того как он вошел в дверь.

Миновав наполненное охранниками фойе особняка, Бергмозер, пройдя незаметным все виды контроля тела, вошел в лифт и поднялся на шестой этаж, туда, где находились главные апартаменты шестидесятилетнего крепыша Верстышева.

Перед бронированной, как полагается, дверью дежурили четверо верных псов Верстышева – здоровенные детины, служившие у него уже десять лет, происходившие из киллеров, и имевшие на своем счету не по одному десятку загубленных жизней. Судя по выражению лиц – сегодня был удачный день для их хозяина. В личные апартаменты даже Бергмозеру вход без досмотра был заказан, надо было позволить себя обыскать. Киллеры-охранники уже сделали несколько движений, приглашая Германа поднять руки вверх, но он обошелся с ними также, как с гвардейцами внизу. Они мгновенно потеряли память.

Герман толкнул массивную дверь и вошел в апартаменты, обставленные с таким шиком, что мог позавидовать даже иранский шах. Верстышев сидел в кресле с балдахином у окна, одетый в длинный махровый халат, и курил сигару. Он не обернулся, когда вошел Герман, но сразу спросил:

– Как успехи?

– Они все мертвы.

Верстышев блаженно улыбнулся.

– Хорошо… Очень хорошо.

Герман медленно приблизился и добавил.

– Ты тоже мертв.

Верстышев обернулся. С его лица еще не успела сползти умиротворенная улыбка, которая мгновенно стала меняться на гримасу мучительной смерти от удушья. На шее серого кардинала образовалась тонкая алая линия, которая на глазах наливалась кровью. Он схватился обеими руками за горло и упал на паркет к ногам Бергмозера. Герман поставил свой сапог ему на голову и повторил с нажимом:

– Ты тоже мертв.

Из горла Верстышева вылетел предсмертный хрип, после чего его голова безвольно повисла, а тело обмякло. Герман не оборачиваясь вышел из апартаментов.

Спустя короткое время он воплотился на своем командном пункте. Все. Теперь можно было действовать. Никаких противников в России у него больше не оставалось. Единственный, кто мог как-то помешать ему, думал, что находится на другом континенте, а находился в другом мире, и не мог вернуться оттуда живым. Он вошел в тот мир через неправильную дверь и теперь был запечатан заклятием как джин в бутылке. Странно, но белый маг не знал, что каждая видимая простым людям страна на этой планете имеет своего невидимого покровителя и живет в своем времени. Каждая страна в своем времени, своем мире. И эти миры не должны пересекаться. Так думают покровители, потому что мир тяготеет к единому. Бог ведет его к единому. Если позволить миру жить без покровителей – исчезнут границы, исчезнут и покровители, настанет Бог. Бергмозер хотел, чтобы настал сатана. Бог сейчас не в силе. Будь по-другому, Бергмозера уже давно не существовало бы ни в одном измерении.

Герман подтолкнул Антона в ту неправильную дверь с единственной целью – избавиться от него, потому что в тайне боялся как непобедимого белого мага. Но маг оказался глуп. Теперь он был бессилен как-то изменить ход вещей на одной шестой части планеты в своем мире, потому что для этого необходимо было вернуться обратно той же дорогой – через один из тоннелей смерти – а эта дорога была для него закрыта до тех пор, пока существует бессмертный дух Бергмозера. Тоннели соединяли миры мертвых, но Антон – белый маг, преодолев тоннель, он стал для этого мира не то чтобы мертв, но как бы параллелен, а значит неопасен. Он был обречен бесконечно ходить по ту сторону стекла, не имея возможности проникнуть за него. А Бергмозер мог проникнуть куда угодно, ибо был мертв в человеческом понимании. Теперь он владел современной Россией почти безраздельно, а скоро завоюет Америку и весь оставшийся мир, а потом и миры. Все тоннели смерти, до десятого, были ему подвластны. Антон же не мог знать обратного хода на пути мертвых.