Загадка тауматургии - Виктор Борзов

— Не задерживайся, — предупредила она. — Часы тикают, вестник уже спешит сюда.

Парень кивнул и сел сбоку от нее.

— Теперь предлагаю перейти к делу, — произнес незнакомый мужчина в очках. — На повестке дня казнь Джеймса Вельвова и обреченного.

Глава 30. Объявление войны

— На повестке дня казнь Джеймса Вельвова и обреченного, — спокойно объявил незнакомец в очках.

Сэмюэль сидел смирно. Слова не вызвали бурных чувств, они безмолвно утонули в море безразличия и пустоты.

Его удивило необычное равнодушие к собственной судьбе. Когда это перестало волновать? Множество людей желало его гибели по надуманным причинам. Андреа видел в нем «дурака на горе пороха», Герман ненавидел из-за законов и профессии. Максвелл, Фрея и другие желали убить из-за положения «обреченного».

После всех нападок он привык к кровожадности других людей. Привык жить на острие ножа. Привык полагаться только на себя.

Сэмюэль оглядел присутствующих. У него были здесь союзники? Кто-то, от кого можно ждать помощи?

Максвелл спихнул парня на Фрею. Старуха помогла за подчинение и жизнь «под дулом пистолета», она держала его на коротком поводке. Амелия держалась вблизи из-за обещания. О грядущем после призыва Сэмюэль не знал.

«Ее можно назвать временным союзником, — проскочила мысль. — Старуху — то же».

Ценой множества ошибок до парня дошла суть жизни практика. Тауматурги жили от одного хрупкого союза к другому. Запасались властью и оружием в мирное время. Опасность отдельного практика заставляла соседей перезаключать союзы. Так и поддерживалось безмолвное противостояние. Бесконечная гонка вооружения.

Слабых убивали или подчиняли. Сильных боялись. Против слишком сильных объединялись и уничтожали.

Смехотворно. Если Сэмюэль все правильно понял, то жизнь практика пропитывали подозрения и опасность. Ни минуты покоя. Кошмар наяву.

О чем он мечтал в начале своего пути? Обезопасить тауматургию? Открыть гимназию для изучения мистических искусств? Он подавил смешок. Наивные мечты растоптала холодная действительность. Нет. Она их не заметила. Мечты растоптали люди. Смешали их с грязью в приступе безумного хохота.

Взгляд переполз на девушку рядом с Фреей. Продавщица антикварной лавки скрестила на груди руки и молча слушала остальных. Безразлично наблюдала за оглашением приговора.

Сэмюэль посмотрел на Джеймса Вельвова. Проскисиолог сжимал руку спутницы, бедная женщина дрожала и пыталась вырваться. На ярко-желтом платье росли и сжимались белые пятна, форма лица менялась, по коже пробегали волны, будто от сотен насекомых внутри.

«Фея — заключил он. — Это объясняет ее поведение».

Парень задумался о союзе с Джеймсом. Перед антикварной лавкой он думал, что проскисиолог убьет его без лишних глаз. Дальнейшее переменило мнение.

Джеймс назвал адрес. То же искал союзника? Не удивительно. Его собираются казнить.

Боковым зрением уловил движение Амелии. Фея сплела пальцы в замок и наклонилась вперед. Внимательно наблюдала за происходящим.

«Я ничего не знаю о феях и о связывании, — подумал Сэмюэль. — Джеймс может помочь мне. Продумать порядок действий после призыва».

Причины Джеймса он не знал. Зачем проскисиолог предлагал союз? Что побудило его? Ответ нашелся сразу. Положение «обреченного».

Джеймс ничего не знал о Сэмюэле, феи чувствовали запах вестника и доложили об этом хозяину. Проскисиолог желал узнать про вестников? Использовать их против врагов? Из-за этого его хотят казнить? Слишком много вопросов.

Союзу препятствовало несколько «но». Первое: парень ничего не знал о вестниках. Он стал обреченным из-за чудовищной ошибки. Второе: чуткий надзор Фреи. Старуха не отпустит Сэмюэля на встречу. Насколько он понял: Фрея и Джеймс враждовали.

«Чулять, — мысленно выругался парень. — Мне не позавидуешь».

Чтобы провернуть задуманное, Сэмюэль должен обмануть двух опытных практиков. Без лжи. Чудесно. Просто чудесно.

— Весьма резкое заявление, — смех Джеймса прервал размышления. — Сразу две казни. Я бы хотел обсудить это с собратом по приговору.

— Разбежался, — выплюнула Фрея. Старуха повернулась к Сэмюэлю и приказала: — Не говори ни слова. Никаких жестов, игр взглядом, кивков и покашливаний. Феи это тоже касается.

— Как грубо, — заметил Джеймс. — Между прочим, гость явился с феей. Нас даже не представили! Вы уверены, что он обреченный?

— Мы с ней хорошо знакомы, — произнес мужчина в очках. — Она наша Почтенная, но в ином образе. Я прав, мисс Селена?

— Совершенно верно, Алекс, — кивнула Амелия.

Фрея метнула яростный взгляд в фею. Амелия небрежно отмахнулась:

— Обещаю, не проронить ни слова о госте. А также о наших с ним отношениях. Я говорю только за себя. Довольна?

— Допустимо, — нахмурилась Фрея и повернулась к Алексу. — Вынуждена голосовать против казни обреченного. Он может быть полезен.

— У нас не голосование, — заявил Алекс. — Это объявление приговора. Джеймс убил двух практиков и покусился на мою жизнь. Обреченный будет изгнан в Закулисье по очевидным причинам.

— Я тоже против, — поднял руку Джеймс. — Если казни нельзя оспорить, то я объявляю войну вам, господин Крилов. И предлагаю присутствующим вступить со мной в союз.

Никто не ответил. На пару секунд помещение погрузилось в тишину.

— Господин Илинов? — обратился проскисиолог к Максвеллу.

— Пожалуй, откажусь, —