В поисках Неведомого Бога. Мережковский –мыслитель - Наталья Константиновна Бонецкая

486

См.: Герцык Е. Воспоминания. М., 1996, с. 207.

487

Библиография «Иисуса Неизвестного» содержит несколько десятков имен этих ученых.

488

Мережковский Д. Иисус Неизвестный, с. 33. Ниже ссылки (сделавшиеся частыми) на данное издание приводятся в основном тексте в круглых скобках.

489

См. лапидарный – емко-содержательный очерк истории библейской протестантской критики (освещающий, в частности, данный ее жанр) в статье: Лёзов С. В. Теология Рудольфа Бультмана // Вопросы философии 1992, № 11, с. 71–85.

490

Там же, с. 73.

491

Лёзов С. В. Теология Рудольфа Бультмана // Вопросы философии 1992, № 11, с. 73.

492

Бультман Р. Новый Завет и мифология. Проблема демифологизации новозаветного провозвестия // Вопросы философии 1992, № 11, с. 112.

493

Лёзов С. В. Теология Рудольфа Бультмана, с. 75.

494

«Премудрость, прости, услышим святаго Евангелия чтение», – возглашает дьякон за православной литургией. И начинает чтение положенного на этот день евангельского фрагмента со слов: «Во время оно…».

495

Выражение, принятое в «Нашей Церкви».

496

Действительный ужас древних религий, примитивную грубость – в наших глазах – человека древности, кажется, остро чувствовал Флоренский. Его описание жертвоприношений в Иерусалимском храме шокирует, в самом деле, лишает обыденного отношения к этим вещам (см. главу «Страх Божий» в «Лекциях по философии культа»). Но именно в силу данного понимания, Флоренский и не претендовал на адекватное воспроизведение, «воскрешение» архаики, – вообще, не любил истории, хода времени – и впрямь, уносящего «все дела людей» (Державин).

497

См.: Гадамер Х.Г. Истина и метод. М., 1988, с. 215.

498

Это даже если отбросить факт духовной эволюции человечества: ведь все восприятия нашего индивидуалистического «я» – совсем не те, что восприятия укорененного в роде, неотделимого от соборных общностей «я» человека древности.

499

Ильин И. Мережковский-художник (1934 г.) // Д.С. Мережковский: pro et contra. СПб., 2001, с. 377.

500

«Духовные упражнения» св. Игнатия Лойолы – ярчайший пример подобного делания.

501

Подобные состояния, кстати сказать, Мережковский вольно приписывал людям, толпившимся вокруг Иисуса (не одним ученикам).

502

Историко-этнографические библейские штудии, кажется, не определяли собственно духовной жизни критиков-протестантов, не подавляли ее натиском земных образов. Показательно здесь признание великого А. Гарнака: «Чем больше я перечитываю Евангелие и думаю над ним, тем дальше отступают для меня те исторические условия, в которых возникло Евангелие, и та среда, из которой оно вышло». Глубокий протестант знает в своей душе ту точку, для которой ничего не значат все внешние вещи, – ее затрагивают лишь экзистенциальные смыслы. Однако, думается, Гарнак не усматривал в чтении Евангелия молитвенного делания, – скорее, он сводил евангельское содержание к высокой абстракции, когда утверждал: «Для меня несомненно, что уже Основатель христианства имел в виду человека, в каком бы внешнем положении он ни находился, – того человека, который в духовной основе своей остается всегда неизменным» (Гарнак А. Сущность христианства. М., 1907, с. 17).

503

Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский // Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. Указ, изд., с. 201, 181 (ниже ссылки на этот труд даются в основном тексте в квадратных скобках).

504

Единственным сторонником христологии Штейнера из крупных деятелей Серебряного века был Андрей Белый.

505

Он очень не любил, в видимости почти презирал Штейнера, что не мешало ему пользоваться, не ссылаясь на источник, некоторыми антропософскими идеями.

506

Последний термин предложен и разработан мной в исследовании «Русский Ницше и пути постницшевского христианства» (оно вошло в качестве главы в мою книгу «Дух Серебряного века», М.; СПб., 2016).

507

В точности следуя здесь за Л. Шестовым, автором трактата «Добро в учении гр. Толстого и Ф. Нитцше» – первой апологии (и прославления) Ницше на русской почве, что было одновременно попыткой «переоценить» добро и зло в ницшеанском духе. Именно Л. Шестов, защитник индивида, жертвы трагического рока, «оправдавший» зло, является «отцом» Серебряного века – на равных правах с Соловьёвым, «оправдавшим» добро.

508

Мережковский подразумевает здесь приписываемый Ницше русскими философами (особенно откровенно Вяч. Ивановым) мистический опыт встречи с Дионисом или антихристом (который был принят за Заратустру отшельником из Сильс-Марии). Опыт этот признавался ими за симптом наступления новой религиозной – апокалипсической эпохи.

509

Как видно, русский экзегет чувствовал себя новым благо вестником, что оправдывает название моего исследования – Евангелие (т. е. благая весть) от Мережковского.

510

Цитата из «Подростка» Достоевского, – речь идет о Макаре Ивановиче.

511

В Библии трагическое начало маргинально. На мой взгляд, единственным трагическим персонажем Ветхого Завета является царь Саул (что мною обосновано в неопубликованной работе «Первый помазанник»). Саулов трагизм при этом автором Первой книги Царств неотрефлексирован.

512

Описанных в «Атлантиде – Европе» отвратительных сексуальных групповых действ.

513

Мережковский Д. Земной Христос // Мережковский Д. Было и будет. Дневник 1910–1914. Невоенный дневник (1914–1916). М., 2001, с. 138.

514

Мережковский Д. Земной Христос // Мережковский Д. Было и будет. Дневник 1910–1914. Невоенный дневник (1914–1916). М., 2001, с. 138.

515

«Вся Россия – об этом, только об этом – о Христе Земном» (там же).

516

Там же, с. 139.

517

Об этой секте см. раздел «“Наша Церковь” супругов Мережковских».

518

Имя перво священника, в русском синодальном переводе звучащее как «Анна», Мережковский транскрибирует как «Ганан».

519

Мережковский, похоже, был согласен со «лжесвидетелями» (Мк 14, 58), якобы шими от