Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

— Что именно? — спросила я подозрительно.

Он повернулся, не говоря ни слова, и повел меня по коридорук выбитому окну. Вебстер увел Элсуорси в другую сторону, и они стояли настолькодалеко от окна, насколько позволял коридор. Молодец Вебстер.

Подойдя ближе, я обратила внимание еще на одну вещь. Возлеокна в стене было два аккуратных пулевых отверстия. Оружие Мобильного Резервапереводится в автоматический режим щелчком переключателя, но сотрудниковобучают стрелять одиночными. При двух выведенных из строя сотрудниках и монстрена свободе они продолжали помнить, чему их учили.

Зебровски жестом велел часовому в форме отойти, чтобы мымогли поговорить без помех. На ковре почти не было стекла, потому что почти всеоно вывалилось наружу.

— Ван Андерс кого-то выбросил через стекло?

— Он сам выбросился, — ответил Зебровски.

Я уставилась на него в упор:

— Двадцатый этаж. Даже вервольф после такого падения невстанет и не побежит. Он может не погибнуть, но изломается здорово.

— Он пошел не вниз, а вверх. — Жестом Зебровскипоманил меня ближе к окну. — Осторожнее со стеклом, и не смотри вниз. Ноповерь мне, Анита, это стоит того, чтобы высунуться и посмотреть вверх. Смотривправо от окна.

Я оперлась ладонью о стену, нашла место, где в металлическомпереплете не осталось стекла, и схватилась за него. Воздух вился струйкамивокруг, как руки, готовые меня выдернуть. Я не боюсь высоты, но боюсь мыслиупасть с нее. Мне пришлось подавить почти неодолимое желание посмотреть вниз —я знала, что после этого я, быть может, вообще не смогу выглянуть из окна.

Очень осторожно я высунулась наружу и сперва не поняла, чтовижу. В стене здания были дыры до самого верха, сколько можно было проследитьглазом. Небольшие дыры через правильные интервалы.

Я подалась обратно, осторожно, стараясь не только не упасть,но и не пораниться о стекло.

— Дыры я видела, но откуда они взялись?

— Это Ван Андерс играл в человека-паука. На той сторонездания были снайпер и наблюдатель. Они ничего сделать не могли.

Я почувствовала, как у меня глаза лезут на лоб.

— То есть эти дыры — это где он вбивал когти и лезвверх?

Зебровски кивнул, улыбаясь:

— Капитан Паркер на меня орал как бешеный. Он не знал,что вервольфы и на такое способны.

Я снова глянула на окно:

— Не он один этого не знал. То есть сила у них есть, ноони тоже получают царапины, ссадины, даже переломы. Быстро излечиваются, этода, но им тоже больно. — Я подняла голову к потолку, будто моглапроследить уходящую вверх цепочку отверстий. — Огнестрельная рана болитадски.

Зебровски кивнул:

— Так ему нужно будет обратиться в приемный покой или кврачу? Что-то в этом роде?

Я покачала головой:

— Не думаю. Раз он достаточно силен для частичнойперемены, то приходится полагать, что его способности к самоисцелению тоже вчисле лучших. Если так, то он излечится за пару часов, если не быстрее, Если онсменит облик, то, вернувшись в образ человека, будет как новенький.

— На всякий случай известили все пункты «Скоройпомощи».

Я кивнула:

— Вреда не будет, хотя вряд ли вы его так поймаете.

— А как нам его ловить, Анита? Как ловить подобнуютварь?

Я посмотрела на него:

— Ты выходил на начальство с предложением насчетвыследить его вервольфами?

— Они запретили.

— Я полагаю, сейчас у них настроение могло измениться.

— И ты думаешь, что твои друзья будут вести себяприлично у меня на поводке?

— На самом деле я думала, я сама буду держатьповодок...

Тут у меня зазвонил телефон. Я открыла его, но голос узналане сразу. Мне нечасто приходится разговаривать с комиссаром полиции.

Я произнесла множество «да, сэр» и «нет, сэр», потом телефонзапиликал. Зебровски смотрел на меня во все глаза.

— Я правильно понял, с кем ты говорила?

— Выдано постановление суда на ликвидацию Ван Андерса.

Зебровски вытаращил глаза:

— Одна ты против него не пойдешь.

Я покачала головой:

— Я и не собиралась.

Он смотрел так, будто мне не верил. Мне надо было на самомделе дать ему слово, что я не пойду убирать Ван Андерса без поддержки. И ясобиралась организовать себе поддержку. Комиссар полиции по телефону мнесказал, что согласен насчет выслеживания Ван Андерса вервольфами. Так чтоподдержка у меня будет — если Ричард мне ее даст.

Я попросила какой-нибудь пластиковый мешок для вещдоков исовершила налет на ящик с грязным бельем Ван Андерса. Работала я в перчатках —не только чтобы не оставить своего запаха, но еще чтобы не касаться ничего, кчему прикасалось тело Ван Андерса. Запечатав вещи в пакет, я понадеялась, чтоих будет достаточно, чтобы вервольфы взяли след. Когда вернемся, начнем спервого этажа здания. Пусть Ван Андерс полез вверх, но где-то ему надо былоспуститься вниз.

Зебровски отвез меня и Элсуорси в больницу, чтобы капитанПаркер имел возможность орать на нас обоих. Бейтс умер на операционном столе.

Зебровски пришлось придержать язык, поскольку сержант непревосходит капитана по званию. Я придержала язык, потому что ощутила в Паркерестрах, что трудно было бы поставить ему в вину. Я думаю, что все мы былииспуганы, все и каждый в этом коридоре. В этом номере. Каждый полисмен, каждаяженщина в этом городе должны были сейчас бояться. Потому что, когда такоеслучается, разгребать все равно приходится полиции. Ну, полиции, да еще вашейпокорной слуге — истребительнице. Мы все боялись, и следовало бояться.

С Ричардом я встретилась у него дома. Мы сидели на кухне устола, как сидели когда-то во многие воскресные и субботние утра. Он пил чай, я— кофе. Он не смотрел мне в глаза, а я не знала, что говорить.

И он застал меня врасплох, когда сказал:

— Если бы ты держалась моих моральных принципов, Ашеруже был бы мертв или в Европе, навеки привязанный к этой чудовищной стерве.

Я без подсказки поняла, что «чудовищная стерва» — это БелльМорт.

— Верно, — ответила я, стараясь не выражатьникаких эмоций. Я хотела приступить к делу, попросить Ричарда одолжить мненесколько вервольфов, но с Ричардом подход в лоб обычно плохо удается.Оскорбить его очень легко. А мне нужна была его помощь, а не очередная ссора.

— Я не понимаю, как ты могла дать им от тебя кормиться,Анита.