Иоанн III Великий. Ч.1 и Ч.2 - Людмила Ивановна Гордеева

мастерам, не было никакого резону, стало быть, надо оказать любезность и его послу. Пришлось Иоанну отложить на день отъезд и назначить нежданному гостю встречу.

Амброджио Контарини со священником отцом Стефаном, служителем — венгерцем Иваном и переводчиком Дмитрием поселились по приказу хозяев на посаде, неподалёку от крепости, в небольшом домике из двух комнатёнок с сенями. Но это тесное и не очень уютное помещение показалось поначалу венецианскому послу дворцом по сравнению с тем, что пришлось ему повидать и перенести за последние месяцы. А позади был длинный и изнурительный путь от роскошного дворца персидского падишаха Узун Хасана, где его довольно сносно принимали, до Русии: через Кавказ до Дербента, потом по Каспийскому морю до Астрахани, дальше по донским и воронежским степям до Оки. Приходилось голодать и мёрзнуть, прятаться по лесам от татарских разбойников, которые всё-таки захватили его в Астрахани в плен, ограбили и угрожали лишить жизни. Узнав, что у него нет денег, решили продать его в рабство. Спас русский посол Марко, которого предохраняла от татарского плена специальная ханская грамота. У Контарини такой не было. Марко кинулся за помощью к русским и татарским купцам. Поручился, что посол вернёт данную в долг сумму с процентами, те насобирали денег — две тысячи алермов, и Марко выкупил венецианца. Теперь Контарини был кругом в долгах. Денег, чтобы расплатиться, у него не было, не было их и на обратную дорогу, куда, впрочем, его и не собирался никто отпускать до тех пор, пока он не получит с родины деньги и не расплатится с долгами. Посол собирался отправить за ними своего священника, но это значило, что придётся ждать здесь, в холодной чужой стране, без гроша за душой, не менее полугода, пока тот доберётся до дома, достанет нужную сумму, да ещё и захочет вернуться обратно.

Теперь вся надежда оставалась на русского государя, на то, что он захочет спасти гостя. Оттого так настойчиво добивался Контарини аудиенции у него. Знающие люди говорили, что великий князь, при желании, может быть щедрым.

Как венецианец попал в Москву, зачем двинулся в столь опасный путь по безлюдным степям, а не вернулся старой дорогой — через Польшу, Киев, цветущие генуэзские города Крыма, через Менгрелию, Грузию? Потому что за время его пребывания в Персии Кафа и весь юг Крыма были завоёваны турками, против которых он и собирался заключить союз с Узун Хасаном. И когда он, завершив свою бесполезную миссию, раздумывал, как вернуться назад, ему подвернулся в Экбатане чиновник великокняжеский Марко Руфо, грек по происхождению, присланный с подобной же целью — для заключения союза с падишахом, но уже против Большой Орды. Посоветовавшись, они решили обратный путь совершить вместе, взяв с собой ещё одного знатного попутчика — французского монаха Людовика, посла герцога Бургундского, оказавшегося в такой же ситуации, как и Контарини. Иного выхода не было у обоих.

Эта дорога оставила у посла ужасные впечатления. Всё время, пока пробирались по территориям, населённым татарами, они рисковали своей жизнью и свободой. С них постоянно требовали подарков и денег, грозили убить. Далее, в диких безлюдных степях, которое русичи так и называли Дикое поле, тоже приходилось прятаться от бродячих татарских шаек, ехать осмотрительно, голодать. Питались в основном рисом и чесноком, несколько раз русичи раздобывали муки и сухарей, но эти продукты быстро кончались. К своему несчастью, он так и не смог питаться главной и любимой пищей татар — кумысом, кислым конским молоком, по причине проклятого его запаха. Так что за дорогу путники заметно отощали и порой уж не надеялись добраться до цели живыми.

Как бы там ни было, 12 сентября 1476 года вступили на русскую землю. Это событие запомнилось Амброджио тем, что жители одной из окраинных русских деревень принесли ему и его спутникам сотового мёду. Рязань поразила его обилием пищи: мяса, хлеба, медовых напитков. Но и далее, когда выехали за стены крепости, всё ещё двигались с опаской: можно было нарваться на промышляющие грабежом татарские отряды, которые назывались тут татарскими казаками.

С пением молитвы «Тебя, Бога, хвалим!» и вознося благодарение Господу за то, что спас и сохранил их в пути, вступили путники во владения великого князя и государя Московского, в город Коломну. Лишь здесь смогли они вздохнуть свободно и отсюда уже продолжить свой путь открыто, не прячась, есть нормальную пищу, пить хорошую воду. Марко Руфо говорил, что здесь они могут чувствовать себя в полной безопасности, но и без его слов Контарини чувствовал это. Чем ближе подъезжали к Москве, тем многолюднее становились дороги, тем веселее и спокойнее были лица прохожих, они охотно приветствовали путников, подходили, отвечали на вопросы, не прятались, не пугались, как это случалось на рязанских окраинах, были хорошо одеты и обуты.

Сама Москва при приближении к ней напомнила венецианцу огромный желтеющий город-сад с добротными заборами, из-за которых виднелись яркие узорчатые карнизы крыш. Она располагалась на невысоких холмах, каждый из которых непременно завершался нарядной церквушкой или целым комплексом храмов с золочёными крестами.

На следующий день после прибытия в Москву, в маленький домик, где разместился Контарини, пожаловал его попутчик и спаситель, великокняжеский посол Марко Руфо. Он привёз с собой огромное количество разнообразной пищи, сказав, что её прислал гостям государь Русии, который предлагает им чувствовать себя на его земле как дома. Марко предложил гостю посмотреть город, побывать в бане, на базаре, на Торгу возле крепости. Контарини благодарил, как умел, но ещё раз повторил, что просит ускорить встречу с великим князем, ибо мечтает поскорее вернуться домой, в родную Венецию.

Очень быстро посол получил ответ, что государь скоро пришлёт за ним для беседы. Надежда вспыхнула в душе гостя, он принялся скорее собираться на встречу. Начистил и подправил попорченную в пути одежду, побывал в бане, и к тому моменту, когда прибыли за ним великокняжеские посланники, был при полном параде: намытый, начищенный, приглаженный. К его домику подали крытый возок, с запряжённой в него шестёркой лошадей, и Контарини в сопровождении переводчика-грека и нескольких верховых направился в сторону городской крепости, которую успел увидеть лишь издали.

К каменной, подкрашенной светлой краской, старой, но всё ещё мощной на вид крепостной стене вёл через ров небольшой деревянный мост с перилами, который упирался в широко распахнутые ворота, обитые металлическими листами. У ворот стояли охранники с топориками и бердышами, в ярких красных сапогах и таких же красных шапках. Тут только гость впервые обратил внимание на то, что многие москвитяне носят именно яркие, чаще