Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - Антон Первушин

Завершив работу на кинофестивале, Гагарин отправился с визитом в Польскую Народную Республику (ПНР). На этот раз поводом для поездки стало празднование 17-й годовщины освобождения Польши от немецко-фашистских захватчиков. Дата значительная, но не нужно забывать, что поляки прекрасно помнили, как за пять лет до этого власти жестоко подавили восстание рабочих в Познани, направленное против коммунистического режима. Зверства проявили обе стороны конфликта, и речь зашла о советской интервенции, чтобы остановить бойню. Погибло несколько десятков человек, более пятисот получили ранения. Конечно, космонавт не имел к этим трагическим событиям никакого отношения, однако выглядел в глазах поляков ярким представителем государства, которое грубо попрало их стремление к независимости.

Тем не менее 20 июля 1961 года самолет с космонавтом приземлился на центральном аэродроме Окенче под Варшавой. Как обычно, там его встречала большая толпа с транспарантами и букетами. Юрий Гагарин выступил с речью, после чего поехал на встречу с руководителями Польши. Вечером в Бельведерском дворце Александр Завадский, председатель Государственного совета ПНР, организовал торжественный ужин. Чествовать космонавта прибыли представители общественных организаций столицы, ученые, генералы и офицеры Войска Польского. Под гром аплодисментов Завадский приколол на мундир Гагарина высшую награду республики – орден Грюнвальдского креста первой степени. Затем генерал Фрей Белецкий вручил космонавту знак летчика 1-го класса польских ВВС и офицерский кортик.

На следующий день советская делегация перелетела в Катовиче и отправилась в поездку по югу Польши: на стокилометровой трассе, проходящей через Хожув, Свентохловице, Руда-Шленска, Забже и Бытом, местные власти организовывали торжественные встречи с представлением делегаций рабочих и шахтеров, которые приветствовали космонавта и вручали ему символические подарки. Например, жители Катовиче подарили плюшевого мишку в человеческий рост для того, чтобы космонавт передал его своим дочерям.

Рано утром 23 июля «гагаринская» делегация отправилась на Ченстоховский аэродром и перелетела местным авиарейсом в Зелёную Гуру – один из двух административных центров Любушского воеводства. По дороге польские журналисты взяли у космонавта интервью. Николай Николаевич Денисов вспоминал (цитирую по книге «Хорошо, хорошо, Гагарин!», 1963):

«Польские журналисты, подсев к Юрию Гагарину, попросили его прокомментировать только что полученное сообщение из США относительно полета американского астронавта Вирджила Гриссома на ракете „Редстоун“, полета, который едва не закончился трагически. Радио передавало, что капсула с Вирджилом Гриссомом при снижении упала в Атлантический океан и из-за неисправности в ее механизме астронавт чуть было не утонул.

– Хорошо, что этот смелый человек, использовавший, видимо, всё, что могла ему дать американская техника, остался жив, – сказал Юрий Алексеевич. – Трагический конец этого полета, который явился, по сути дела, повторением полета Алана Шепарда, был бы очень неприятен не только для тех, кто имеет непосредственное отношение к освоению космического пространства, но и для всех друзей американского народа…

Следя за выражением лиц польских журналистов, можно было понять, что ответ Юрия Алексеевича, результаты полета которого во много раз превосходили всё то, что было достигнуто в космических „прыжках“ Алана Шепарда и Вирджила Гриссома, пришелся им по душе. В словах советского космонавта они не нашли ни грана какой бы то ни было скрытой радости по поводу неуспеха тех, кто в той или иной мере мог быть своего рода соперником в столь сложном деле, как космические полеты. Прямая и открытая оценка случившегося с Вирджилом Гриссомом, искреннее сожаление, что имевшаяся в его распоряжении техника не дала ему возможности добиться большего, как-то по-новому осветили еще одну грань самобытного характера Юрия Гагарина».

На самом деле в том, как подал информацию Денисов, есть некая издевка: мол, американские астронавты – люди героические, но из-за отсталой техники вынуждены отчаянно рисковать, чтобы хотя бы как-то воспроизвести успех советских коллег. В книге «Хорошо, хорошо, Гагарин!» вообще очень много шпилек в адрес космонавтики США, и напрасно – высокомерие по отношению к чужим достижениям дорого обошлось нашей ракетно-космической отрасли.

В Зелёной Гуре проходил общепольский слет молодежи, на котором присутствовали делегаты двадцати двух стран. Выступая на городском стадионе, где они собрались, Гагарин сказал: «Будущие полеты к звездам совершать молодежи. Ей надо настойчиво овладевать знаниями, закаляться духовно и физически». И вот здесь, несмотря на пафос, видна искренность: Юрий Алексеевич и сам был еще очень молодым человеком, а после бесед с Сергеем Павловичем Королёвым поверил в его план организации межпланетной навигации, который был рассчитан на десятки лет, поэтому требовал привлечения юных энтузиастов.

Путешествие по Польше, которое выглядит формальным и скучноватым, было с избытком компенсировано великолепным визитом на Кубу. Надо сказать, что при всём восторженном отношении советского народа к кубинским революционерам политическое руководство СССР неоднозначно относилось к ним, ведь Фидель и Рауль Кастро, свергнувшие проамериканский диктаторский режим, по факту не были ленинцами, а ограничивались приверженностью марксизму. Кроме того, Кубинская Республика принципиально не желала вступать в военные или экономические блоки с другими государствами. Советским лидерам очень хотелось установить как можно более тесные связи с единственным государством в Западном полушарии, где правят коммунисты, и Юрий Гагарин в качестве неофициального посла был идеальной фигурой для «наведения мостов». Следует также помнить, что как раз в апреле 1961 года, когда космонавт совершил свой полет, США предприняли попытку военного вторжения на Кубу, высадив десант в заливе Кочинос (заливе Свиней). Операция провалилась – десант был разгромлен, американскую агрессию осудило мировое сообщество.

23 июля, то есть сразу после посещения Польши, самолет «Ил-18» с Юрием Гагариным и сопровождающими лицами отправился в дальний рейс. Первая посадка была в Исландии, на аэродроме Кефлавик – военной базе США. Вокруг самолета собрались несколько сотен встречающих, хотя программой перелета это не было предусмотрено. В течение часа Юрию Гагарину пришлось общаться с представителями «потенциального противника» – солдатами и офицерами из состава расквартированных там американских частей. Вторая посадка – в Гандере, городе-аэропорте на канадском острове Ньюфаундленд. Интересно, что чиновники местной санитарной службы отказались выпустить советскую делегацию из самолета, поскольку ни у кого из ее членов не было медицинского сертификата. Для Гагарина хотели сделать исключение, но он отказался и остался на борту. В итоге один из местных журналистов дозвонился до министра здравоохранения Канады, потребовав решить проблему. И вопрос был мгновенно урегулирован.

24 июля советская делегация вылетела на Кубу. Понятно, что Фидель Кастро не упустил возможность превратить визит Юрия Гагарина в политическое шоу. В аэропорту был выстроен почетный караул, присутствовал весь дипломатический корпус. Юрия Гагарина дожидались сам Фидель Кастро, президент Освальдо Дортикос и члены правительства. Вдруг – грянул гром, засверкали молнии и хлынул тропический ливень. Гагарину перед выходом из самолета дали непромокаемый плащ-накидку, но, увидев, что кубинцы встречают его как есть, стоя в потоках воды, он решительно отбросил плащ и в белоснежном костюме спустился по трапу. За секунды космонавт и сопровождающие вымокли до нитки, что не помешало им принимать приветствия. Собравшиеся кубинцы кричали: «Вива, Гагарин!» Космонавт отвечал: «Вива, Куба!» Фидель Кастро отечески обнял космонавта, представил членам правительства и пригласил сесть в автомобиль.