Дитя ярости - Клэр Легран

Наконец, пройдя через город и мимо всех семи Храмов, процессия достигла ворот королевского замка, куда разрешалось пройти только членам королевской семьи и придворным. Скорбящие горожане остановились перед выстроившимися в линию гвардейцами, преградившими им путь. Риэль оглянулась на толпу – люди в траурных одеяниях стояли со склоненными головами, с мерцающими свечами в руках. Казалось, широкая черная река течет по горе, на которой стоял замок, вниз, до самой городской стены и простирающейся дальше Равнины. Все дороги, все храмовые сады были заполнены людьми, желающими почтить память своего короля.

Однако Риэль заметила, что взгляды многих простых людей устремлены вовсе не на усопшего правителя, а на нее. Возможно, они хотели знать, почему так много людей погибло, несмотря на то, что рядом была Солнечная Королева, призванная защищать их.

Почувствовали ли простые люди страх и неуверенность в своем будущем?

Риэль отвернулась, чтобы не видеть обращенные на нее взгляды, – и сердце у нее сжалось от беспокойства.

О чем думают все эти люди, которые так пристально смотрят на меня? Она сжала руку Людивин.

«У них в голове много вопросов», – тут же ответила та.

Они, наверное, удивляются, почему я смогла спасти тебя, но не их близких, которые погибли во время испытания. И не их короля.

Людивин какое-то время не отвечала, а потом сжала пальцы Риэль.

«Не стоит сейчас об этом думать. Просто побудь с нами, со мной и Одриком, поддержи нас, ведь мы так скорбим о короле Бастьене».

Траурная процессия направилась в сады, раскинувшиеся за замком Бейнгард. Цветы печаль-деревьев розовыми огоньками светились на фоне зеленой листвы. Пруды казались застывшим черным зеркалом.

У входа в королевские усыпальницы королева Женевьева отошла от Одрика и встала у огромных каменных ворот. Опустившись на колени, она коснулась пальцами сердца, виска, горла, губ, ладони, лба и глаз, а потом поднялась на ноги. Служители храмов откатили в сторону створки ворот, и королева запела.

Королева пела древнюю погребальную песнь – плач святой Кейтелл по ангелу Ариаве, – голос ее срывался на каждом слове, но она стояла, гордо выпрямившись, когда тело ее мужа проносили мимо нее и его вот-вот должны были поглотить тени.

И когда король Бастьен исчез во тьме, Риэль почувствовала, как ее кожи, словно легкий поцелуй, коснулся прохладный ветерок.

В недрах ее тела, словно волна в бушующем море, поднималась сила.

Поежившись, она посмотрела сквозь ветви деревьев на восток, где высились темные, мрачные громады гор, окружающих столицу. Людивин сжала ее пальцы, но Риэль этого не заметила.

Наверное, это было лишь дуновение ветра.

Или чей-то голос, шепчущий ее имя.

Элиана пробудилась после долгого тяжелого сна.

Над ней был сводчатый потолок фиолетового цвета, усеянный серебряными звездами.

Она лежала на прохладных простынях на удобной мягкой кровати, под головой – груда подушек.

– Саймон, – прошептала она. Он сидел на простом деревянном стуле у ее кровати, закрыв лицо руками. При звуке ее голоса он поднял голову, и на его покрытом шрамами лице промелькнула нежность, которую она прежде никогда не видела.

– С пробуждением. – Он прижал тыльную сторону ладони к ее лбу. – Уже поостыла немного. Это хорошо.

И тут она все вспомнила.

Затянутое черными тучами небо, ослепительные вспышки молний, вскипающее волнами море.

Дрожащий от истощения Саймон, прижимающий ее к груди на берегу.

Ты вся горишь. Смотри на меня.

Смотри, что ты делаешь, Элиана.

Тебе надо остановиться, или ты нас всех убьешь.

– Нет, – прошептала Элиана, ее лицо сморщилось от нахлынувших слез. – Нет, нет, нет…

– Послушай меня. – Саймон схватил ее за руки и сжал. – Ты нас спасла. Ты всех нас спасла. Аставар остался свободным. Имперский флот потоплен. И это сделала ты, Элиана. Ты должна этим гордиться.

Она сморгнула слезы, почти задыхаясь.

– Сколько времени прошло?

– Три дня. Я заботился о тебе, как мог.

– Где Реми?

– Спит.

Элиана оглядела комнату и обнаружила Реми, спящего на груде одеял у горящего очага. Рот его был полуоткрыт, он мирно посапывал.

Она устало рассмеялась.

– А что с Нави?

– Отдыхает. С ней все в порядке. Королевские лекари утверждают, что палачи из «Фиделии» не успели приступить к трансформации, только готовили ее к ней.

– Как ты? – Она осмотрела его торс с недавно зашитыми ранами, лицо с разноцветными кровоподтеками, красные ободки вокруг глаз.

– О, Саймон. Твои глаза…

– Не волнуйся. Они уже заживают. К тому же, бывало и хуже.

В последнее она с готовностью поверила и попыталась сесть, несмотря на его протесты. Кто-то переодел ее в простую ночную сорочку темного цвета. Все ее тело болело, но, во всяком случае, было в целости и сохранности, и она почувствовала ненависть к себе за свою живучесть. Чудовище, которым она являлась, вышло из всех передряг живым и здоровым, в отличие от Саймона, который принял все удары на себя.

Вытащив голые ноги из-под одеяла, Элиана спустила их с края кровати и пододвинулась поближе к Саймону, касаясь его коленями. В нерешительности протянула руку к его лицу. Он наблюдал за ней так внимательно, что она едва не смутилась.

И все же она не могла устоять перед искушением прикоснуться к нему.

Она провела пальцами по его волосам, по щеке, подбородку, стараясь не задевать свежие порезы и терзаясь сомнениями, не допускает ли она излишнюю вольность, повинуясь сиюминутному порыву.

Она всматривалась в его усталое лицо, пытаясь найти черты испуганного мальчишки из видений, наведенных Захрой, и когда провела пальцем по его губам, они оба вздрогнули.

– Тебе больно? – прошептала она.

Он закрыл глаза и подался к ней.

– Нет, – хрипло ответил он, – а даже если бы и так, я с радостью бы принял любую боль от тебя.

– Мы с тобой сражались там бок о бок.