Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Я официально направил доклад Маккристала президенту через Джима Джонса 10 сентября, вместе с меморандумом Маккристала о том, почему, как он считал, сама по себе стратегия борьбы с терроризмом не будет эффективной в Афганистане. На тот момент Стэн Маккристал почти наверняка был самым опытным и успешным в мире специалистом-практиком по борьбе с терроризмом. Успехи американских войск под его командованием в Ираке и Афганистане были широко известны. В документе, который я передал президенту, суммировались итоги летней охоты на плохих парней. Маккристал писал, что контртеррористические операции, безусловно, подрывают возможности террористов, но никакая операция не в состоянии обеспечить полную и окончательную победу над террористической группой. «Операции необходимы для ликвидации убежищ, но, чтобы победить терроризм на конкретной территории, следует добиться приемлемого и устойчивого уровня безопасности населения в данной стране… Без поддержки населения усилия по поиску и ликвидации террористов обречены на провал… Использование БПЛА [дронов] оправданно там, где дроны дополняют, а не подменяют возможности государственных органов безопасности; последние же весьма ограниченны при отсутствии базовой инфраструктуры, разведки и надлежащего военного присутствия». Учитывая контртеррористические заслуги Маккристала, я был поражен тем, что в последующие недели Джо Байден, его советник по национальной безопасности Тони Блинкен, Дуг Лют и прочие всячески показывали, будто разбираются в борьбе с терроризмом лучше Стэна.

Наряду с докладом Маккристала я направил президенту письменные заключения и комментарии Петрэуса, Объединенного комитета начальников штабов и Майка Маллена. В сопроводительной служебной записке я указал, что «все они, по сути, говорят одно и то же – что Маккристал по праву занимает свой пост, что намеченный военными подход гарантирует достижение целей, обозначенных 27 марта, и что он должен получить соответствующие ресурсы, чтобы осуществить эти планы. Также все, различаясь только в степени убеждения, уверены, что никакая стратегия не будет эффективной, пока мы не справимся со всеобъемлющей коррумпированностью и открытым стяжательством государственных чиновников в Афганистане». Мне в то время и в голову не приходило, что мое обыкновение информировать президента о мнении каждого в цепочке командования в данном случае, из-за единодушной поддержки старших военных руководителей рекомендаций Маккристала, только усиливает подозрения Обамы и Байдена насчет решимости «военного блока» виртуально подмять под себя главнокомандующего.

В тот же день, когда президент через Джонса получил доклад Маккристала, я представил Обаме собственный меморандум (категории «лично президенту») с плодами моих размышлений. Я начал с того, что, при наличии подкреплений, одобренных президентом в феврале и марте, мы, как я надеюсь, спокойно дождемся начала 2010 года, чтобы оценить, привела ли тактика Маккристала к изменению ситуации в Афганистане; если результаты будут позитивными, у нас появится возможность обосновать наше постоянное и, быть может, усиленное военное присутствие в регионе. Но поскольку генерал указывает на нарастание критических тенденций и поскольку публичные заявления американских официальных лиц демонстрируют серьезную озабоченность текущим положением дел, «обсуждение и решения – в том числе о выделении дополнительных ресурсов – нельзя, как мне кажется, откладывать до начала следующего года, когда мы будем в состоянии показать, чего добились. К сожалению, обстоятельства сегодня таковы, что в ближайшие несколько недель мы очутимся на своего рода историческом перепутье». Я добавил, что, «как обычно», выбирать придется среди наихудших вариантов.

Основной альтернативой рекомендациям Маккристала мне виделась стратегия Байдена – «контртерроризм плюс». Я сказал президенту, что, на мой взгляд, этой стратегия присущи все недостатки контртеррористического планирования, а также она не предусматривает возможности пожинать плоды противопартизанских действий. «Честно сказать, я понятия не имею, как объяснить суть этой стратегии кому бы то ни было».

Я дерзко намекнул Обаме, что любое новое решение, отменяющее его мартовские распоряжения или обещания, которые он дал ветеранам в августе, будет воспринято как сигнал об отступлении из Афганистана; несложно представить, какой вывод из этого факта сделают в Афганистане, Пакистане, в правительствах наших арабских союзников, в НАТО, Иране, Северной Корее и прочих странах – вывод об американской могуществе и решимости. Поэтому: «Мы должны дать ей [мартовской стратегии] шанс». Зная президента, я понимал, что у него, как и у меня, наверняка есть целый ряд вопросов, на которые он ищет ответы, прежде чем принять решение, – и позволил себе сформулировать некоторые из них:

«Как мы можем однозначно и убедительно увязать подход Маккристала и озвученную цель ликвидации «Аль-Каиды»?

Как нам изменить реальность, в которой коррумпированное, грабительское и некомпетентное афганское правительство способно нанести существенный урон любым нашим попыткам, военным и гуманитарным, обеспечить мир в Афганистане?

Как мы можем отказаться от «национально-государственного строительства» и всего того, что подразумевает этот термин, ради более реалистичной задачи создания потенциала, особенно в сферах разведки, обеспечения безопасности и правоохранительной деятельности?

Как можно преодолеть нежелание пакистанцев разобраться с афганскими талибами на своей территории?

Как можно добиться прекращения финансирования талибов странами Персидского залива?

Как убедить наших союзников и партнеров прилагать больше военных и гражданских усилий?

Мы обязаны предоставлять президенту ответы на вопросы о текущем развертывании наших сил: какой процент военнослужащих действительно задействован в ежедневных операциях, в том числе совместно с афганскими коллегами, какой процент защищает территорию, не покидая пределов передовых баз, и какой процент в настоящее время сосредоточен на внутренней поддержке – например, на строительстве или на обороне гражданских объектов?

Если президент согласится увеличить численность войск, как мы можем предотвратить неумолимый рост этой численности, аналогичный тому, что наблюдался во Вьетнаме? (И все помнят, к чему это привело.) Как нам успокоить американский народ, как доказать, что мы контролируем ситуацию с точки зрения численности и сроков? Как дисциплинировать нынешнее правительство, вовремя признать, что что-то не получается, и изменить курс? И как убедить конгресс и американский народ, что мы можем со всем справиться и обязательно справимся?»

Приоритетом, сказал я, должно быть скорейшее увеличение и обучение афганских сил безопасности. Вооруженные силы США и их союзников следует рассматривать как временный «мост», как необходимое условие обучения афганцев и гарантию недопущения дальнейшего ухудшения ситуации на местах – по крайней мере, пока афганцы не будут в состоянии самостоятельно защищать свою территорию и окончательно изгнать талибов и «Аль-Каиду». Я добавил, что требуется проработать тактику реинтеграции раскаявшихся талибов. «Я уверен, что стратегия с фокусом на развитие потенциала афганской безопасности дает нам шанс на успех; к сожалению, другие инициативы такого шанса не сулят». Свое письмо я закончил сугубо личным комментарием: