Афины. История великого города-государства - Брюс Кларк

Некоторые из приближенных к Папандреу политических сотрудников были людьми малообразованными и не слишком утонченными; их главным качеством была непоколебимая верность. Но в его правящей команде были две личности, широко известные как самостоятельные выдающиеся радикалы. Одной из этих личностей была Мелина Меркури, сменившая в годы правления хунты образ чарующей кинозвезды на репутацию пламенной политической активистки, хотя могла, когда было нужно, использовать и первое амплуа. Теперь она стала министром культуры, и в ее ведении были все древности Греции. Другой персонаж, менее известный на международной арене, был градостроителем и экономистом, отличавшимся серьезностью и основательностью суждений. В молодости он побеждал в атлетических соревнованиях, и его подтянутая фигура смотрелась непривычно на фоне кабинета министров, в котором нормой были непрерывное курение и обильное потребление виски. Антонис Трицис был участником группы активистов – противников хунты, заложивших в 1970 г., когда с греческим руководством встречался министр обороны США, в Национальном саду небольшую бомбу. Большинство его товарищей были арестованы, но Трицису удалось бежать в Италию. К 1981 г., когда он стал министром общественных работ и окружающей среды, он был, с формальной точки зрения, одним из самых квалифицированных кандидатов на эту должность: он окончил Иллинойсский технологический институт и находился под сильным влиянием всемирно признанного греческого градостроителя Константиноса Доксиадиса.

В деятельности Мелины Меркури на посту министра культуры было много эффектных жестов и игры на публику. Она сделала вход в музеи и археологические парки бесплатным для греков. Заметнее всего был ее вклад в обострение вопроса о возвращении мраморов Парфенона – то неудобное положение, в которое она поставила директора Британского музея. Во время ее визита в Лондон в 1983 г. у нее состоялась короткая незапланированная встреча с сэром Дэвидом Уилсоном, которого она и призвала к ответу относительно скульптур прямо под объективами телекамер. Видеозапись их разговора до сих пор остается весьма увлекательным зрелищем. «Вы разорите Британский музей», – укорял ее директор. «Я не хочу разорять Британский музей, я хочу вернуть свои мраморы», – отвечала она резким, но в то же время чуть игривым тоном. «Вы хотите свои мраморы, другие захотят свои», – высокомерно отвечал Уилсон. «Они – часть памятника … уникального памятника», – настаивала Меркури. «В мире много уникальных памятников», – возражал ее британский собеседник. Эта сцена могла быть взята из любого фильма, в котором чопорный северянин встречается с пылкой гречанкой.

Трицис же сосредоточивал внимание на сути. Папандреу сказал афинянам, что облако загрязненного городского воздуха – нефос (νέφος) – появилось в результате совместных действий алчных промышленников и коррумпированного консервативного правительства. На самом деле все было не так просто. Нефос, несомненно, существовал: по данным доклада Европейского парламента 1983 г., воздух Афин был самым загрязненным из всех крупных городов Европейского сообщества. В безветренные дни теплые потоки загрязняющих веществ поднимались от земли до слоев более прохладного воздуха и образовывали токсичную фотохимическую смесь. Ступенчатые горы Аттики не выпускали отравленный воздух из города. Трицис понимал, что у этой проблемы не может быть магического или популистского решения: для ее устранения потребуется сочетание нескольких мер – повышения качества общественного транспорта, ограничений на использование личных автомобилей, более экологичного топлива для автотранспорта и отопления и сокращения числа разрешений, выдаваемых промышленным предприятиям. Он делал, что мог. Некоторых раздражало непостоянство его мнений: из энтузиаста, агитировавшего за строительство крупной системы метрополитена, он превратился в скептика, предлагавшего создать вместо этого трамвайную сеть. Но он хотя бы занимался решением проблемы, а не саморекламой. Он считал, что в снижение транспортной загруженности города и регулирование его образующего заторы дорожного движения – что улучшило бы жизнь всех горожан – должны вносить вклад и рядовые жители.

В начале 1983 г. он добился принятия закона, который стал серьезной попыткой разобраться с проблемой незаконного строительства в Афинской агломерации. Закон предлагал процедуры и стимулы для устранения нарушений, имевшихся в зданиях, но ясно оговаривал, что после того, как все эти возможности будут предложены и не использованы, государство будет сносить незаконные постройки. В некоторых случаях обязанность сноса незаконного жилья возлагалась на его владельцев. Действуя в духе эгалитаризма, Трицис запретил огораживать землю, расположенную ближе 500 метров от моря. В 1984 г. он отправил бульдозеры на снос одного особенно заметного строения – незаконно построенной на восточном побережье Аттики приморской виллы, когда-то принадлежавшей находившемуся в заключении главарю военной диктатуры Георгиосу Пападопулосу.

Хотя с тех пор прошло почти сорок лет, закон Трициса все еще служит отправной точкой любого правительственного законопроекта, направленного на регулирование строительства в Афинах. Однако действие большей части положений этого закона, в том числе требований сноса, вскоре было приостановлено на неопределенный срок. В конце концов устранены были не здания, а сам Трицис: в 1984 г. его вынудили уйти в отставку, причем ходили упорные слухи, что это было делом рук лобби крупных собственников недвижимости и некоторых простых домовладельцев, для которых он был слишком неудобной фигурой. Правда, к тому времени его пребывание в должности министра уже дало некоторые полезные плоды: например, район Плака был частично превращен в пешеходную зону и очищен от низкопробных ночных клубов, процветавших там со времен диктатуры полковников. В этих местах стало гораздо приятнее бывать, работать или жить.

В 1986 г. он получил еще один шанс внести радикальные изменения, на посту главы Министерства просвещения и по делам религий. Само название этого ведомства говорит о многом. Оно отражает глубокие связи между православной церковью и системой просвещения, в которой религиозное воспитание было обязательным предметом. Работая на этой должности, Трицис поставил себе задачу договориться о передаче большей части церковных земель государству. Это делалось вовсе не в пылу антиклерикализма. Как бы мы к этому ни относились, государство и церковь в Греции тесно переплетены: государство платит жалованье священникам и даже певчим. Огромные земельные владения церкви – как и многие другие земельные владения в стране – страдали от плохого управления. Любой план рационального землепользования (в том числе защиты земель от непродуктивного использования) должен был включать в себя передачу церковных наделов агентствам, которые могли более компетентно распоряжаться ими; во всяком случае, такими были предложенные обоснования. Трицис выполнил всю необходимую бюрократическую работу, составил законопроект – и в последний момент лишился поддержки Папандреу, когда тому стало ясно, что закон обойдется слишком дорого с политической точки зрения. «Антонис, ты вошел в историю» – с этими знаменательными словами Папандреу отправил его в отставку.

В 1989 г., на фоне растущей тревоги о состоянии здоровья Папандреу и причудливых, запутанных коррупционных скандалов, в греческой политике воцарилась сумятица. В центре скандала оказался американский грек Джордж Коскотас, построивший гигантскую финансовую империю, в которую входил, в частности, непонятным образом растущий Критский банк, принимавший от