Башня шутов - Анджей Сапковский

Самсон отбросил топор, ухватил одного из коней за уздечку,собрался ухватить второго, но тут подскочил Буко и ткнул его стилетом. Самсонувернулся, но недостаточно быстро. Стилет распорол ему рукав. И заделпредплечье. Буко не успел пырнуть снова, как получил по зубам и покатился кворотам.

Самсон Медок ощупал рану, глянул на окровавленную руку.

– Теперь, – сказал он громко и медленно, –теперь-то я действительно разозлился.

Он подошел к Шарлею и Вейраху, все еще вырывающим друг удруга ратище алебарды. И саданул Вейраха кулаком с такой силой, что пожилойраубриттер моментально проделал роскошного козла. Пашко Рымбаба поднял бердыш,чтобы рубануть Самсона. Тот увернулся и глянул на него. Пашко тут же попятилсяна два шага.

Шарлей ловил коней, Самсон же стащил с приворотного стоякакруглый кованый щит.

– На них! – рявкнул Буко, поднимая упущенныйВиттрамом меч. – Вейрах! Куно! Пашко! На них! О Христе…

Тут он увидел, что делает Самсон. Самсон же схватил щитхваткой дискобола и закружился тоже как дискобол. Щит вырвался из его руки, какиз баллисты, едва не задел Вейраха, со свистом перелетел через весь двор,врезался в консоль стены, раздолбав ее в щепы. Вейрах сглотнул слюну, Самсон жеснял со стояка второй щит.

– Христе… – засопел Буко, видя, что гигант снованачинает разворачиваться. – Прячьтесь!

– Клянусь цицками святой Агаты! – рявкнул КуноВиттрам. – Спасайся, кто может!

Раубриттеры кинулись бежать, каждый в свою сторону,невозможно было предсказать, в кого Самсон запустит свое оружие. Рымбаба сбежалв конюшню, Вейрах нырнул за поленницу, Куно Виттрам снова заполз под тележку,только что пришедший в сознание Тассило де Тресков опять распластался по земле,Буко фон Кроссиг на бегу сорвал с учебного манекена продолговатый старомодныйщит, прикрыл им спину.

Самсон закончил вращение на одной ноге в классической позе,достойной резца Мирона либо Фидия. Метательный щит со свистом помчался к цели,с громким гулом врезался в щит на спине Кроссига. Сила инерции отбросилараубриттера не меньше, чем на пять саженей. Возможно, отбросила бы и больше,если б не стена. Какое-то время казалось, что Буко размазало по стене, ан нет,через несколько мгновений он сполз на землю.

Самсон Медок осмотрелся. Метать уже было не в кого.

– Ко мне! – крикнул из ворот Шарлей, уже сидевшийв седле. – Ко мне, Самсон! На коня!

Конь, хоть и рослый, слегка присел под навалившейся на неготяжестью. Самсон Медок успокоил его.

Они рванули галопом.

в которой – как у Беруля и Кретьена де Труа, как у Вольфрамафон Эшенбаха и Гартмана фон Ауэ, как у Готфрида Страсбургского, Гвилельма деКабестэна и Бертрана де Борна – речь идет о любви и смерти. Любовь прекрасна.Смерть – нет

В сущности, не исключено то, что один из пражских менторовРейневана говорил относительно магических полетов, а именно, что ониподчиняются ментальному контролю намазавшегося летной субстанцией колдуна либоколдуньи. Предметы же, на которых они летают, будь то метла, кочерга, лопатаили что-либо иное, – всего лишь мертвая, неодушевленная материя,подчиняющаяся воле магика и полностью от нее зависящая.

Что-то подобное действительно должно было существовать,поскольку несущая Рейневана и Николетту скамья взнеслась в небо на уровеньзубцов стены замка и кружила вокруг них до тех пор, пока Рейневан не увидел,что из замка выезжают двое конных, один из которых явно был крупногабаритным.Скамейка некоторое время следовала за ними, как бы желая успокоить его,показав, что ни один из мчащихся по дороге на Клодско конников серьезно неранен и за ними никто не гонится. И словно действительно уловив его облегченныйвздох, она сделала вокруг Бодака еще один круг, а затем взмыла вверх, впространство, пробив залитые лунным светом облака.

Однако оказалось, что прав был и Гуон фон Сагар, утверждавший,что всякая теория сера, поскольку выводы пражского доктора о ментальномконтроле оправдались лишь в ограниченных пределах. Причем ограниченных сильно.Убедив Рейневана в том, что Шарлей и Самсон в безопасности, скамья совершенноперестала подчиняться его воле. Например, в намерения Рейневана никак невходило «порхание» на такой высоте, что до луны, казалось, можно былодотянуться рукой, а мороз пробирал такой, что у них с Николеттой зубы отбивалидробь не хуже испанских кастаньет. Не совпадал также с волей и желаниемРейневана полет по кругу на манер охотящегося канюка. Его воля была направленана то, чтобы лететь вслед за Самсоном и Шарлеем, но именно эту волю скамьелётопределенно игнорировал.

Кроме того, у Рейневана не было ни малейшего желания изучатьтопографию Силезии с высоты птичьего полета, поэтому, совершенно непонятнокаким чудом и подчиняясь чьему ментальному контролю, летающий предмет мебелиснизил уровень полета и направился на северо-восток вдоль склонов Райхенштайна.Оставив справа массивы Яволника и Борувковой, скамейка вскоре пролетела надгородом, окруженным утыканной башнями двойной стеной, который мог быть лишьПачковым. Потом понесла их вдоль долины реки, которая могла быть только Нисой.Вскоре под ними побежали крыши епископского Отмухова. Однако здесь скамьясменила курс, описав широкую дугу, вернулась к Нисе и полетела вверх по реке,следуя извивам серебрящейся в лунном свете ленты. Сердце Рейневана несколькомгновений билось учащенно, так как походило на то, что скамья вознамериласьвернуться к Бодаку. Однако нет, она вдруг развернулась и направилась к северу,мчась над низиной. Вскоре под ними промелькнул монастырский комплекс Каменьца,и Рейневан снова заволновался. Ведь Николетта тоже намазалась летноймишкулянцией и тоже могла влиять на скамейку силой воли. Они могли –направление вроде бы указывало на это – лететь прямо в Столец, владениеБиберштайнов. Рейневан серьезно сомневался в том, что там его примут сраспростертыми объятиями.

Однако вскоре скамья отклонилась немного к западу, пролетеланад каким-то городом. Рейневан понемногу терял ориентацию, переставалслезящимися от встречного ветра глазами узнавать пробегающую внизу местность.

Высота, на которой они летели, была уже не очень велика,поэтому скамьенавты уже не тряслись от холода и не щелкали зубами. Скамьялетела плавно и ровно, отказавшись от воздушной акробатики, ногти Николеттыперестали впиваться в руки Рейневана. Девушка – он почувствовал это сразу –немного расслабилась. Да и сам он – что уж говорить – тоже дышал свободнее, ужене задыхался ни от сильного ветра, ни от избытка адреналина.

Они летели под подсвеченными луной облаками. Внизуперемещалась шашечница лесов и полей.

– Алькасин… – Николетта пересилила бьющий в лицоветер. – А ты знаешь, куда…