Промис-Фоллс. Книги 1-4 + Отдельные детективы. 8 книг - Линвуд Баркли

одно: нам необходимо спуститься вниз, чтобы Скотт нас не заметил. Для этого требовалось только обогнуть постройку и выскользнуть в дверь. Нам это почти удалось, но в последний момент высокий каблук туфли Ронды зацепился за кусок гравия, прикрепленного к гудрону, и она споткнулась. Скотт услышал шум, повернулся и увидел нас.

– Что он сказал?

– Сначала ничего. Он был так же удивлен при виде нас, как изумились мы, когда он неожиданно выскочил на крышу. Получилось, что мы все застали друг друга за тем, чего не должны были делать. – Он сокрушенно покачал головой. – Но, как я понимаю, под действием наркотиков Скотт преодолел смущение гораздо быстрее и полностью сосредоточился на нас. Он хорошо знал Ронду. Они работали вместе и постоянно встречались в магазине. И, уж конечно, он не мог не знать, кто такой я. Скотт указал на нас пальцем и произнес нечто вроде: «Ну ничего себе!» Он был не настолько пьян, чтобы не понимать, как нам хотелось бы сохранить в тайне нашу встречу.

– Что произошло потом? – спросил я.

В четырех этажах над поверхностью земли дул холодный ветер, но меня все равно бросило в жар.

– Я сказал: «Привет, Скотт. Это совсем не то, о чем ты подумал». И Ронда поддержала меня. Заверила, что мы просто поднялись посмотреть на звезды. Однако ее блузка осталась расстегнутой, я же не успел поправить брючный ремень, а ваш сын отнюдь не был простаком. – Берт Сэндерс выдавил из себя улыбку. – Правда, Кэл, я всегда считал его хорошим парнем. Знал, что за ним водятся грешки, но он оставался для меня милым мальчиком. Все, абсолютно все в «Рэвелсоне» относились к нему так. Ронда даже рассказывала, что…

– Заткнитесь, Берт. – Я стал медленно расхаживать взад-вперед перед ним, представляя картину происшедшего. Прокручивая ее в голове. – Значит, он не купился на вашу ложь, – сказал я. – Что было дальше?

– Скотт изъяснялся довольно бессвязно, но дал понять, насколько хорошо осознает, что объединяет нас с Рондой. Спросил, женат ли я? Я ответил: нет, не женат. А об интрижке Ронды с Рикки Хейнсом он едва ли подозревал. Кстати, вы знаете об этом?

– Знаю, – ответил я. И подумал о том, как странно все сложилось. Ведь Скотт мог бы и перестать дразнить Рикки Хейнса, если бы знал прежде, что полицейский встречается с его коллегой.

– И я сказал ему… Сказал: «Скотт, ты не должен никому говорить о нашем свидании с Рондой». Он спросил: «Почему же?» Потому что это не приведет ни к чему хорошему, ответил я. А потом Ронда взяла и выпалила: если Рикки узнает о ее отношениях со мной, то просто убьет. «Рикки? – переспросил Скотт. – Ты имеешь в виду Рикки Хейнса? Полицейского?» Ронда ответила утвердительно. И просила: «Пожалуйста, не рассказывай никому». Мы оба знали, что у Рикки не все ладно с психикой. Многие замечали это, не так ли? Хейнс страдал чем-то вроде умственного расстройства. Продержать отчима пленником в подвале почти десять лет – у него явно было не все в порядке с головой! – И Берт дважды постучал себя по виску указательным пальцем. – А ведь могли возникнуть и другие сложности, как вы понимаете. Я вступил в конфликт с шефом Перри, критикуя его стиль руководства полицией. И представьте, вдруг выясняется, что я завел роман с девушкой его подчиненного! Перспектива выглядела удручающей. Если бы все открылось, Ронда могла серьезно пострадать, а я сам оказался бы сильно скомпрометирован. Уж Перри точно сумел бы использовать подобные факты против меня.

– Скотт, – напомнил я. – Что произошло со Скоттом?

– У меня он вызвал серьезную тревогу. Не мог ли он пообещать молчание, а потом нарушить данное слово? Ведь когда он вышел бы из состояния наркотической эйфории, то помнил бы все о событиях вечера, но необязательно о своем обещании. – Сэндерс старался выглядеть предельно серьезным, словно по-прежнему рассчитывал получить мой голос на следующих выборах мэра.

– Как все случилось, Берт? Я должен услышать об этом от вас лично.

Он начал заикаться:

– Это… Это по-получилось совершенно не… ненамеренно. Правда. Он споткнулся и…

Я бросился к нему, схватил за воротник рубашки и подтащил ближе к тому месту, откуда упал Скотт. Сэндерс почти не сопротивлялся, хотя все равно заставил меня остановиться в десяти футах от края крыши.

– Кэл, – заныл он, – умоляю вас…

– Если будете честны со мной и признаете, что натворили, я не сброшу вас вниз, – пообещал я.

– Но Скотт начал громко кричать. Он совершенно не владел собой, поймите же. Он был накачан наркотиками. И выкрикивал наши имена. Громогласно и отчетливо. Если бы он продолжил, кто-нибудь непременно услышал бы и поднялся на крышу. Полиция или охранники магазина.

Я еще чуть подтолкнул Сэндерса вперед. У него заплелись ноги, и он упал уже лишь в ярде от края. Я посмотрел на него сверху вниз, запустил руку в карман пиджака и достал свой «глок». В этот вечер я не забыл его захватить.

– Господи Иисусе, Кэл! Богом заклинаю…

– Так как все закончилось?

– Я… Я попробовал заставить… Заставить его замолчать. Схватил его и зажал ладонью рот. Мы боролись, вступили в схватку друг с другом. Это происходило… Происходило прямо здесь, на этом самом месте. Я снова попытался зажать ему рот, но Скотт… Он укусил меня! Впился зубами в ладонь. Я отдернул руку… Клянусь, это получилось инстинктивно. С моей стороны движение было чисто оборонительным, но… Но при этом я отпихнул его от себя.

– Вы толкнули его.

– Богом клянусь, я не хотел… Даже не предполагал…

– Поднимайтесь, – велел я, взмахнув в его сторону пистолетом.

Сэндерс поднялся на ноги и отряхнул кусочки гравия, налипшие на его брюки.

– Значит, вот здесь вы его толкнули?

Он кивнул.

– Встаньте туда.

– Кэл!