Хромой из Варшавы. Книги 1-15 - Жюльетта Бенцони

– А как вернется ваш человек? – спросил Адальбер, глядя на удалявшегося Финча.

– На нашем служебном автомобиле.

Адальбер с нежностью подумал о своем красном «Гамилькаре», который так громко рычал и так быстро летел… Потом все поплыло у него перед глазами, и он потерял сознание.

– Ему стало плохо! – неожиданно завопила Мари-Анжелин.

– С вами рядом чудесное средство, которое ему, безусловно, поможет, – откликнулся Питер, имея в виду маленький бар.

План-Крепен поспешила его открыть и, выбрав коньяк, взяла один из хрустальных графинов, но тут же снова встревожилась, не зная, как он подействует на пустой желудок больного.

Однако щеки Адальбера порозовели, и он открыл глаза.

– Альдо, – прошептал он. – Где Альдо?

План-Крепен не решилась ответить. Она была так рада, что нашелся Адальбер, что гнала от себя все другие мысли, боясь, конечно, самого худшего.

– Возможно, нам стоило посмотреть под другой кроватью? – предположила она. – И вообще, с чего вдруг в коттедже оказался каменный мешок?

– Такие тайники называли «Дыра для кюре», – объяснил Питер. – В них прятали католических священников при Генрихе VIII, протестантов при Марии Тюдор, и уж не знаю кого при Елизавете. В любом случае, – прибавил он после минутного размышления, – мы не можем отрицать, что коттедж построен точно в стиле эпохи Тюдоров. Вполне возможно, и остальные, побольше, тоже сделаны по такому же образцу.

– Это может быть правдой. Но рядом только один и такой же маленький домик. Может быть, стоило осмотреть и его?

– Смею заметить, дорогая мадемуазель, что вас привлек именно этот. С другим было то же самое?

– Нет, ничего похожего, – признала План-Крепен.

– В таком случае, успокойтесь. Я не оставляю намерения вернуться туда с Финчем. И не соблаговолите ли вы снабдить меня вашим маленьким помощником?

– А вы не соблаговолите ли взять меня с собой? Кто знает, возможно, духи на этот раз будут более словоохотливы?

– Мы обсудим все завтра. А пока отвезем нашего больного ко мне домой. Финч обладает даром ставить людей на ноги.

Три четверти часа спустя Адальбер, вымытый и ухоженный, лежал в удобной постели, получив от Финча необходимую медицинскую помощь, что избавило его от необходимости обращаться к врачу. Ничего серьезного у него не было: дурные условия и сильная простуда – вот и все его болезни. Безупречный Питер позвонил тем временем леди Клементине и госпоже де Соммьер, которая умирала от беспокойства, и предупредил, что План-Крепен останется ночевать в Лондоне, в его большой квартире найдется комнатка и для нее. Сейчас уже слишком поздно, чтобы ехать в Чартвелл, но Питер постарался утешить дам кратким рассказом об их приключениях.

Госпожа де Соммьер несказанно обрадовалась спасению Адальбера, но тревога вновь зазвучала у нее в голосе, когда она тихо спросила:

– А что с Альдо?

– Пока никаких следов. Они оба уснули примерно в одно и то же время, и наверняка под воздействием снотворного, а дальше…

– Значит… Адальбер проснулся в этой каменной ловушке. А князь… Никто не знает, что с ним случилось…

Сердце тети Амели болезненно защемило. Нет слов, она была счастлива, что дорогой Адальбер нашелся, но где Альдо, утешение ее старости? Она гнала от себя мысль, что ей никогда больше не увидеть его беззаботной улыбки, не услышать теплого низкого голоса. Что он никогда больше не обнимет ее и не скажет, что очень любит. Что не рассмешит ее и не разозлится, и его серо-голубые глаза не станут зелеными. Что не хлопнет дверью так, что задрожат хрусталики люстр, позабавив План-Крепен. А что будет с Лизой, если Альдо нет в живых? Об этом тетя Амели боялась даже подумать.

Предположение заставило ее похолодеть, но и отмахнуться от него не получалось. И как было смириться с бесчестьем, которое как кровавое пятно легло на его славное имя?..

На другом конце провода План-Крепен, которая успела взять трубку, поняла, что чувствует и думает госпожа де Соммьер.

– Не будем терять надежды, – сказала она. – Не знаю, какую цель преследуют враги Альдо, но для чего им было оставлять в живых Адальбера, если они не пощадили Альдо? Гораздо проще было бы похоронить обоих в водах Темзы.

– Кто знает, может, ему предназначили роль обменной монеты?

– Монеты, которая в самом скором времени потеряла бы всякую ценность, План-Крепен?

– Мы, как всегда, правы. Но нам ничего не остается, как надеяться на лучшее.

Точно так же считала и леди Клементина. Ее муж, носивший звание полковника, довольно часто исполнял весьма таинственные поручения и уезжал переодетым в неведомо каком направлении. И она не осмеливалась спросить его, увидятся ли они снова…

– Никогда не надо терять надежды! Никогда! – твердо заявила эта хрупкая женщина маркизе. – Вы скажете, я суеверна? Нет, но я считаю, что дурные мысли притягивают несчастье. А завтра мы с вами поедем и навестим благополучно сбежавшего узника.

– Чего я не понимаю, так это роли семейства Астор в нашей печальной истории, – продолжала размышлять маркиза. – Не считая ненормальной леди Авы, они все глубоко порядочные люди. Как могут чуть ли не у них в доме твориться такие ужасы, а они о них даже не подозревают?

– Асторов трудно назвать семьей, это династия, и их обслуживает столько людей, что в овечье стадо могло затесаться несколько волков. Вы же были на празднике? Видели роскошь, достойную «Тысячи и одной ночи»? Такое богатство не может не пробуждать самых низменных чувств, и – увы – даже у тех, кто, казалось бы, достаточно состоятелен, чтобы не испытывать искушений.

– Я хотела бы повидать Адальбера, – сказала госпожа де Соммьер. – Вы не будете против, если мы приедем к вам завтра?

Не затрудняя себя излишними любезностями, Питер ответил:

– Простите за прямоту, но я против. Мне бы очень не хотелось, чтобы кто-то из Асторов узнал о моей почтительной, но очень искренней дружбе с вами, тем более что мы не знаем, кто из них ведет недостойную и гнусную игру. Я предлагаю всем нам встретиться завтра у Мэри Уинфельд в пять, когда пьют чай. Мари-Анж тоже приедет.

– Мари-Анжелин, вы хотели сказать?

– Я немного сократил ее имя. Французские имена такие сложные! Она приедет на такси. И мы расскажем вам все в мельчайших подробностях. И я даже покажу нашу находку.

– Договорились. – И по давней привычке госпожа де Соммьер добавила: – Поцелуйте Адальбера.

– Ни за что! – оскорбился Безупречный Питер. – Я никогда не целуюсь с мужчинами. Рукопожатия более чем достаточно!

– Тысяча извинений, – произнесла, смеясь, маркиза. – Забудьте о моей просьбе. При случае я сама его поцелую.

В Рудольфкроне после нескольких дней тревожного ожидания госпожа фон Адлерстейн получила письмо