Обратный отсчет: Равнина - Токацин

нагрести и тхелена, но вовремя спохватился. «Броня из ипрона, внутри ипрон, — вроде не подозрительно…»

— Давно ты перестал работать с ипроном? — холодно спросил Айзек.

— Объёмы, парни, объёмы! — Маккензи хлопнул себя по бёдрам. — Мне через гетто нужно прогнать металл для ещё одной ИЭС. Хорошо, сейчас строится целый десяток. Не то мои склады горели бы, как маяк над океаном!

Он прошёл вдоль распластанных сарматов и остановился между ними. Гедимин слышал, как Вепуат тяжело ворочается. Хрипеть он перестал, но за голову ещё держался.

— Парни, вы ничего лишнего с собой не привезли? — в поле зрения Гедимина попал «щуп» сигма-сканера. — Ничего и никого? Нет, для ликвидатора оно не так подозрительно, — но застрять ещё на месяц в карантине…

— Да чтоб вас всех, — пробормотал Вепуат, усаживаясь на пол; одной рукой он придерживал шлем. Гедимин попытался повторить его движения, но только сощурился от боли. В глазах уже прояснилось, но внутри всё болело — долгие судороги истерзали и кишечник, и мышцы пресса.

— Я чище фильтрованной воды, — сердито сказал Вепуат, нашаривая что-то по карманам. Гедимин услышал шипение ещё одной ампулы. Маккензи хмыкнул.

— Анестетик?

— Голова аж взрывается, — буркнул сармат, держась за шлем. — Что тут с вентиляцией? Сквозняк, а дышать нечем.

Маккензи усмехнулся.

— Привыкай, Веп. Там три вида кислорода, тут один — и ещё два мне взять неоткуда!

— Мать моя колба, — пробормотал Вепуат, тяжело поднимаясь на ноги. — Чего меня накрыло-то?.. Гедимин, ты как?

— Вытри его, — велел Айзек, отходя в сторону. — У нас полтора часа. Должен опомниться. В крайнем случае потащим волоком, а Скегги подгонит фургон к воротам.

Гедимин досадливо сощурился. Кожа уже привыкла к сквозняку, и холодным он больше не казался — наоборот, воздух был неприятно тепловатым. Чего-то в нём не хватало, как Гедимин ни втягивал его носом и ртом. Привкус напоминал о вулканах.

— Теперь будем с тобой вдвоём валяться, — шумно вздохнул над ухом Вепуат. Он сидел рядом и смотрел на Гедимина. За шлем уже не держался, только слегка щурился — боль утихала.

— После перехода сюда, после перехода туда… — Вепуат снова вздохнул и сомкнул нагрудные пластины. — Правда, что ли, мы мутировали? Теперь — мутировать обратно?

— … и перебросили тридцатерых с юга, — доносился издалека оживлённый голос Маккензи. — Для восполнения убыли. Ну а с клонарием всё глухо. Говорил я Вигарту — выходи сразу на мианийцев! С землянами каши не сваришь.

— Думаешь, мианийцы разрешили бы строить клонарий? — в голосе Айзека звучало сомнение. Маккензи усмехнулся.

— Я бы сказал — шансы были ненулевые. Но Вигарт… Эй! Парни! Я так вижу, вы уже в кондиции?

Гедимин мигнул. Дёргающая за внутренности боль, и правда, отступила. Он перевалился набок, потом сел, потирая набрюшник. Взгляд плавал, останавливаясь то на неестественно гладкой стене, рассечённой на полосы, то на ровной поверхности пола, то на непонятной широкой нашлёпке на голове Маккензи. Тот, увидев, что на него смотрят, чуть приподнял «нашлёпку» за край и широко ухмыльнулся.

— Джед! Ну, как тебе моё сомбреро?

Гедимин снова мигнул. Мышцы ныть перестали, но в голове гудело. Привкус тепловатого воздуха заставлял морщиться. Гедимин сомкнул нагрудные пластины и поднял шлем. Респиратор запахи не пропускал, но в воздухе чего-то не хватало, и тут он помочь не мог.

— Ага, они на ногах, — Маккензи удовлетворённо кивнул. — Сходите умойтесь с дороги. Надолго вы? Пока неясно?

— Минимум до конца июня, — отозвался Айзек. Он не улыбался и постоянно смотрел под ноги, как будто пол под ними мог внезапно стать вязким, дырявым или шипастым.

В миниатюрной душевой сарматы еле-еле поместились. Гедимин потрогал шланг, попытался свернуть его привычным движением — кольца металлизированного фрила заскрежетали, Айзек недовольно хмыкнул и ткнул сармата локтем в бок.

— Осторожно!

Вода, текущая под броню, пахла чем-то непонятным — не то оплавленным камнем, не то кислотным дождём. Гедимин не удержался, лизнул намокший панцирь — язык обдало горечью. Жидкость то холодила, то обжигала. Он потянулся к вентилям, но Айзек хлопнул его по руке.

— Да постой ты спокойно!

Гедимин вжался в стену и уставился на неестественно прямой угол на стыке трёх поверхностей. «Как его так вывели? Нигде не скруглили… А, мать моя колба!»

Тёплый сухой ветер обдувал броню. Сармат расставил бы руки, но в предбаннике и без того было тесно. Он оглянулся на рамку на выходе, поискал стеклянный корпус с подвесом на жгуте внутри, пару секунд тупо смотрел на миниатюрное табло с яркими цифрами, потом встряхнул головой. «Дозиметр! Нормальный, безо всякой странной органики. Отвык я уже от них…»

— Что там, Джед? — в предбанник заглянул Маккензи. — Дозиметр насчитал лишнего? Да нет, вроде чисто… А! Вот это тебя и смутило? Я-асненько… Ну-ка, парни, выворачивайте карманы! Вот так и знал — что-нибудь да протащат!

Гедимин под пристальными взглядами со всех сторон угрюмо сощурился. «Что-то придётся сдать,» — щёлкало в мозгу. «Не то с меня не слезут.» Он, досадливо морщась, открыл одну из ниш. Ком золотистой глины выпал на ладонь.

— Забыл вынуть, — буркнул сармат. — Отправь в переработку. Тут ирренций…

— Ясное дело, ирренций! — Маккензи хлопнул себя по бёдрам. — И ещё куча всякого с Равнины. Хорошо всё-таки, что ангар экранированный! Давай-давай, Джед, разгружай карманы. И ты, Веп, не делай вид, что к тебе это не относится! Ксеноминерал, надо же! Хорошо, нашёл я, а не патрульные!

Гедимин очень неохотно потянулся к следующей нише. «Так я без ирренция останусь. Будут меня обыскивать силой? Побоятся?»

— Вот-вот, — закивал Маккензи при виде второго «камня». — Полкило ксеноминералов. Джед! Вроде умный, учёный, а как чего вытворишь… Чёрт подери!

Он резко развернулся, забыв о Гедимине и его «камешках». На пол под досадливый возглас Вепуата выпало что-то кольчатое, с пузырчатыми выростами с одного конца и пучком щупалец