Мы живые - Айн Рэнд

— Гражданин Морозов, — начал он, — уехал из города.

— Ну и что?

— Он не хотел, чтобы копались в его связях, и поэтому расстался с Тоней, оставив ей приличную сумму денег. Она собирается на Кавказ немного отдохнуть и зовет меня с собой. Я принял ее предложение. Лев Коваленский — великий альфонс СССР!

— Лео!

Кира стояла перед ним, и в глазах ее он увидел такой неподдельный и ничем не прикрытый ужас, что предполагаемый смех застрял у него в горле.

— Лео… только не это!

— Она старая сука. Я знаю. Но все же мне так нравится больше. У нее есть деньги, и она меня хочет. Обычная сделка.

— Лео… ты… ты…

— Называй меня как хочешь. Мои собственные определения все равно будут точнее.

Лео, увидев, что Кира, неестественно отведя руки, попыталась нащупать ими позади себя опору, вскочив, поинтересовался:

— Надеюсь, ты не будешь падать сейчас в обморок?

— Конечно, нет, — съежившись, успокоила его Кира. — Садись, все в порядке…

Устроившись на краю стола, крепко вцепившись в него руками, она посмотрела на Лео, но тут же отвернулась, не выдержав мертвецкой холодности его глаз.

— Лео, — прошептала она, — если бы тебя убили в застенках ГПУ, или ты продал бы себя какой-нибудь прекрасной молодой иностранке и…

— Я пока не могу продаться прекрасной молодой женщине. Через год, может быть, у меня это и получится.

Лео встал и улыбнулся мягкой, безразличной улыбкой.

— Знаешь, не тебе давать мне нравственные наставления. Ну, а коли мы оба — одного поля ягоды, не могла бы ты мне сказать, почему, встречаясь с ним, ты не бросила меня? Тебе просто нравилось спать со мной, как всем прочим женщинам? Или ты находила удачным сочетание моих денег и его положения?

Гордо и уверенно поднявшись, Кира спросила:

— Лео, когда ты объявил ей о своем согласии сопровождать ее? — Три дня назад.

— До того, как ты узнал о нас с Андреем?

— Да.

— Когда ты еще думал, что я тебя люблю?

— Да.

— И тебе было все равно?

— Да.

— Если бы Серов не пришел сегодня, ты бы все равно поехал с ней?

— Да. Только тогда передо мной стояла бы проблема, как сообщить тебе обо всем. Он освободил меня от этого. Вот поэтому-то я и был рад услышанному. Теперь мы можем проститься друг с другом без всяких ненужных сцен.

— Лео, пожалуйста, выслушай меня внимательно. Это очень важно… Сделай мне одолжение и ответь честно на один вопрос: если бы ты вдруг узнал — не имеет значения как, — но если бы ты узнал, что я люблю и любила тебя и все эти годы была предана тебе, — ты бы все равно уехал с ней?

— Да.

— А… если бы тебе пришлось остаться со мной? Если бы ты узнал что-то такое, что заставило бы тебя остаться… и продолжать бороться — ты бы попробовал еще раз?

— Если бы я был вынужден — ну, кто знает? Я бы мог повторить поступок другого твоего любовника. Это тоже выход из положения.

— Понятно.

— Почему ты спрашиваешь об этом? Что может обязать меня? Подняв голову и смахнув с бледного лба волосы, она посмотрела ему прямо в глаза и спокойным голосом, шевеля одними губами, ответила:

— Ничего, Лео.

Он снова сел и пожал плечами.

— Так-то вот. Я все еще считаю тебя чудесной женщиной. Я боялся истерики и шума. Но все закончилось как нельзя лучше…

Через три дня я уезжаю. Пока я могу выехать из квартиры, если ты хочешь.

— Нет, лучше я сама уйду. Сегодня вечером.

— Почему сегодня вечером?

— Так лучше. Некоторое время я могу пожить с Лидией в одной комнате.

— Денег у меня не много, но все, что осталось, я хочу… те..

— Не нужно.

— Но…

— Пожалуйста, не нужно. Я возьму свою одежду. Больше мне ничего не нужно.

Она укладывала чемодан, повернувшись спиной к Лео, который вдруг спросил:

— Ничего не хочешь сказать?

Обернувшись, Кира спокойно посмотрела на Лео и ответила:

— Разве только то, что я противопоставила себя ста пятидесяти миллионам людей и потерпела поражение.

Кира уже собиралась уходить, когда Лео вдруг поднялся и непроизвольно задал ей вопрос:

— Кира… ты же любила меня, ведь правда?

— Когда любимый человек умирает, мы же не перестаем любить его, верно?

— Ты имеешь в виду Таганова или… меня?!

— Разве это имеет какое-то значение, Лео?

— Нет. Тебе помочь снести чемодан?

— Нет, спасибо, он не тяжелый. Прощай, Лео.

Лео взял Киру за руку и стал вглядываться в ее лицо, но она только махнула головой.

— Прощай, Кира, — сказал он.

Кира вышла на улицу, слегка наклоняясь в левую сторону, ее правую руку оттягивал чемодан. Над улицей навис густой, как молоко, морозный туман, в котором растворялся желтый свет фонаря. Расправив плечи, она медленно побрела по скрипящему под ногами снегу; высоко подняв голову, она гордо смотрела вперед.

Она спокойно объяснилась с молчаливой, изумленной родней. Выслушав Киру, Галина Петровна вздохнула:

— Но что же случилось с…

— Ничего. Мы просто устали друг от друга.

— Бедный ребенок! Я…

— Не волнуйся обо мне, мама. Лидия, прости меня за причиняемые неудобства. Я останусь здесь ненадолго. Всего на несколько недель. Я вряд ли смогу найти квартиру.

— Конечно, конечно. Я буду только рада принять тебя, Кира, после всего того, что ты для нас сделала. Но почему на несколько недель? Что ты собираешься делать потом?

— Уеду. За границу, — с маниакальной страстью в голосе объяснила Кира.

* * *

Утром следующего дня гражданка Кира Аргунова заполнила бланк прошения о предоставлении ей заграничного паспорта. Ответа нужно было ждать несколько недель.

— Это безумие, Кира, — причитала Галина Петровна, — чистое безумие. Во-первых, они тебе его просто не дадут. У тебя нет никаких веских причин для поездки за границу, плюс социальное прошлое твоего отца и все остальное… Даже если ты и получишь паспорт — что тогда? Ни одно зарубежное государство не примет русского, и, по существу, они будут правы. Ну а если они тебя примут, что ты будешь делать тогда? Гы задумывалась над этим?

— Нет, — покачала головой Кира.

— У тебя нет ни денег, ни профессии. Как ты собираешься жить?

— Не знаю,

— Что будет с тобой?