Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

и немцев ЭДЕС превосходила по боевым возможностям более многочисленную, но практически лишенную поддержки извне и предоставленную собственной участи ЭЛАС. Протесты американцев по этому поводу не принесли каких-либо результатов, а Советский Союз не имел возможности снабжать ЭЛАС со своих баз. СССР неоднократно обращался к союзникам с просьбой предоставить ему право пользования аэродромом в окрестностях Бари, но до июля 1944 года согласия на это не получал. Следует отметить, что, несмотря на проволочки с принятием этого решения, оно все же было более похоже на союзнические отношения, чем полный и безоговорочный запрет Москвы на использование англичанами и американцами советских аэродромов для снабжения партизан в Польше и Чехословакии. Однако с точки зрения потребностей войны такая ситуация выглядела нонсенсом. Во многих случаях лишь действия отрядов Зерваса позволяли немцам удерживать коммуникации и получать снабжение со своих баз. Британцы закрывали на это глаза, понимая, что Германия в любом случае вскоре будет разбита, после чего поддержка антикоммунистических, пусть даже зачастую коллаборационистских сил окажется неоценимо полезной. После войны Зервас был вознагражден за свою антикоммунистическую деятельность и до сентября 1947 года возглавлял министерство общественной безопасности в коалиционном “правоцентристском” правительстве Максимоса.

В Албании к концу 1942 года действовали сотни партизанских групп и отрядов общей численностью 15 тысяч человек[157], и вскоре назрела необходимость их объединения. В июле 1943 года были созданы Национально-освободительная армия Албании (НОА) и ее главный штаб, что позволило постепенно усилить воздействие на противника. По этой причине итальянские и германские части регулярно проводили контрпартизанские операции, а в марте 1944 года в Тирану был передислоцирован 1-й батальон 3-го полка дивизии особого назначения “Бранденбург”. Осенью того же года для борьбы с партизанами и охраны портов в стране расположился усиленный батальон 2-го полка этой же дивизии, а в декабре “Бранденбург” сформировал очередное подразделение береговой охраны, взявшее под свой контроль все находившиеся в албанских портах итальянские корабли и суда с целью воспрепятствовать их выходу в море. Действовавшие в стране партизанские отряды принципиально разделялись на северные и южные, отличавшиеся не только районом дислокации, но и политической окраской. Характерным представителем первых являлся Абае Куни, поддерживавший бежавшего из страны монарха Ахмеда Бея Зогу и чаще воевавший против коммунистов, чем против оккупантов. Бесспорным лидером среди южных групп стал руководитель созданной в ноябре 1941 года компартии Албании Энвер Ходжа, получавший оружие как от Великобритании, так и от Советского Союза.

До оккупации Югославии СОЕ планировал работать по Албании из Белграда и даже успел направить в Тирану свою миссию во главе с подполковником Дэвидом Смайли, но этот шаг не принес положительных результатов. Следует отметить также, что слабость экономической базы страны весьма ограничивала список объектов для диверсионной деятельности групп Исполнительного органа специальных операций. Фактически интерес представляли лишь нефтепромыслы с трубопроводом, хромовые рудники и железнодорожный транспорт, отнесенные к списку объектов СОЕ. Впрочем, все попытки организовать на них диверсии закончились безуспешно. Общий список операций СОЕ в Албании включал в себя миссии Пуазон, Бэзин, Барьер, Си лайон, Си элефант, Си вью, Суифтер, Стэйбл, Бэльол, Дивиденд, Фигур, Кокскомб, Примус аут, Сэйплинг, Скоунс, Спинстер, Маззл, Ганмэн, Вертебре, Скалптор, Кливленд, Камерон, Примус и “Эллис”, часть из которых проводила основную работу в других странах, а часть осталась на стадии планирования. Самым же прискорбным для британцев обстоятельством стал провал их усилий установить свое руководство над албанским движением Сопротивления. В связи с этим была сделана еще одна попытка связаться с повстанцами, для чего в апреле 1943 года в Греции с парашютом высадился подполковник Нейл Маклин (не путать с Фицроем Маклином). Он приземлился в расположении частей ЭАМ и с их помощью перебрался через границу с соседней страной, однако никаких позитивных результатов достичь не смог. В Лондоне албанской секцией СОЕ руководил Филип Айк, за ряд специфических черт характера прозванный коллегами “Троцким”. В отличие от Греции, ситуацию в стране в значительной степени контролировало военное командование и разведывательные службы СССР, что позволило Москве в послевоенный период превозмочь влияние Запада. Вместе с Югославией Албания вошла в советскую орбиту, а Энвер Ходжа занял в ней практически все возможные руководящие посты.

“КРАСНЫЙ ОРКЕСТР”

Говоря о “Красном оркестре”, или, как этот термин зачастую неточно переводится с немецкого языка, “Красной капелле”, прежде всего следует иметь в виду, что сеть советской разведки с подобным кодовым обозначением никогда не существовала. На профессиональном сленге германской контрразведки оператор агентурного передатчика именовался “пианистом”, а их сеть, соответственно, “оркестром”, поэтому для условного обозначения оснащенных радиосвязью различных подпольных групп и разведывательных сетей немцы применяли аналогичные термины “Черный оркестр”, “Арденнский оркестр”, “Оркестр Шраммеля”, “Эттербекский оркестр” и так далее. Единственной структурой, все же имевшей совершенно официальное наименование “Красный оркестр”, являлась зондеркоманда, сформированная специально для выявления и нейтрализации советских агентурных сетей в период Второй мировой войны в Германии и Западной Европе. В связи с этим очевидно, что вынесенный в заголовок главы термин может использоваться лишь условно, в продолжение сложившейся многолетней традиции.

Совокупность разведывательных сетей и подпольных групп, обычно именуемая “Красным оркестром”, имеет еще одну особенность, заключающуюся в том, что ее границы совершенно не определены и произвольно трактуются почти каждым из исследователей. В наиболее расширенном виде к ней обычно относят группу нелегальных резидентур Разведывательного управления генштаба Красной Армии (РУ ГШ КА), а с февраля 1942 года Главного разведывательного управления (ГРУ), действовавших в предвоенный и военный период в Бельгии, Франции, Нидерландах и Швейцарии, отчасти объединенных общим руководством и финансированием, а также германскую организацию Харро Шульце-Бойзена — Арвида Харнака, сеть нелегального резидента РУ Ильзы Штебе (“Альта”) и ряд других антифашистских групп. Однако такая точка зрения явно слишком широка и свидетельствует о непонимании характера большинства из перечисленных агентурных сетей и подпольных организаций. Прежде всего, следует отметить, что германские группы, по преимуществу, не относились к системе военной разведки, причем это заблуждение не является случайным, а повторяет допущенную германской контрразведкой в 1941 году ошибку. Немцы полагали, что столкнулись с объединенной и разветвленной сетью, находившейся под единым управлением и координировавшей операции различных резидентур и подпольных групп. Даже после окончания войны эта версия продолжала поддерживаться такими видными в мире разведки фигурами, как бывший начальник СД-аусланд Вальтер Шелленберг, вспоминавший в своих мемуарах: “Эта сеть, насчитывавшая много нелегальных коротковолновых радиостанций, развернула свою деятельность от Норвегии до Пиренеев, от Атлантического океана до Одера, от Северного моря до Средиземного”[158]. Подобный взгляд на сущность “Красного оркестра”