Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов

Радужные иллюзии, господствовавшие в то время в руководящих кругах фашистской Германии, нашли отражение в докладе фельдмаршала Кейтеля, сделанном им 5 июня 1943 года в Зонтхоффене на сборах генералов и офицеров, проводившемся за месяц до начала сражения за Курский выступ. Опираясь на данные, представленные генеральным штабом сухопутных войск, Кейтель утверждал, что в 1943 году потери мощностей военной промышленности Советского Союза, по сравнению с довоенным временем, составили 50 процентов производства боеприпасов, 40 процентов танкостроения, 25 процентов самолетостроения. Он в самой категоричной форме предсказал неизбежность дальнейшего падения военной промышленности Советского Союза, «так как должны возникнуть серьезные затруднения в экономике СССР и в первую очередь на транспорте; признаки этого уже налицо…»[747]

Это было глубокое заблуждение. В 1943 году советская промышленность произвела средних и тяжелых танков значительно больше, чем фашистская Германия. А ведь с использованием поступающих на Восточный фронт танков немецкое командование связывало свои далеко идущие планы. Значительно превзошел Советский Союз фашистскую Германию и по выпуску боевых самолетов, орудий и минометов, автоматического оружия. Производство танков в нашей стране в 1943 году увеличилось по сравнению с 1940 годом более чем в 8,5 раза, самолетов — почти в 4 раза, орудий — почти в 3,5 раза, боеприпасов — более чем в 2,5 раза[748]. При этом, наряду с большим ростом производства вооружений были достигнуты выдающиеся результаты в области разработки новых образцов военной техники.

Крупные успехи в развитии военной экономики дали возможность Ставке осуществить ряд важных мероприятий в области организационного строительства советских вооруженных сил и оснащении их новой боевой техникой. К началу битвы под Курском было создано большое количество танковых и механизированных соединений и объединений, увеличилось число крупных артиллерийских соединений, что позволило иметь значительные стратегические резервы и сосредоточить большое количество артиллерии и танков на решающих участках фронта. Очень сильно вырос военно-воздушный флот и господство в воздухе переходило к советским летчикам. Роль авиации в борьбе с бронетанковыми войсками противника все более возрастала.

На активные наступательные действия летом 1943 года гитлеровское командование подтолкнул не только грубый просчет в оценке соотношения сил на Восточном фронте. Следует также учитывать и то, что новая крупная победа на советско-германском фронте была жизненно необходима гитлеровскому государству. Только она могла вдохнуть новые силы в германский народ и восстановить пошатнувшееся доверие к немецко-фашистской армии среди союзников и предотвратить нарастающий кризис фашистского блока. Отсутствие второго фронта и в 1943 году благоприятствовало фашистской Германии в выполнении ее планов. К началу летне-осенней кампании 1943 года на советско-германском фронте было сосредоточено 196 лучших немецких дивизий (68 процентов от их общего числа), а также 32 дивизии и 8 бригад союзников Германии. На действующем же фронте против англо-американских войск в Северной Африке в это время находилось 8 немецких дивизий — 2,7 процента общего состава сухопутных войск Германии. В оккупированных фашистской Германией странах имелось 92 немецких дивизии. Примерно в такой же пропорции по театрам военных действий распределялись и ВВС врага. К июлю 1943 года на советско-германском фронте имелось 3100 боевых самолетов.

В ходе успешных наступательных операций Брянского, Центрального и Воронежского фронтов весной 1943 года был захвачен так называемый Курский выступ, образованный изгибом фронта, проходившего по линии Мценск — Малоархангельск — Дмитровск-Орловский — Севск — Рыльск — восточнее г. Сумы — Томаровка — Белгород — Волчанск и далее на юг, по восточному берегу реки Северный Донец. Курский выступ глубоко вклинивался в расположение противника на юго-западном стратегическом направлении.

Наличие в наших руках такого выгодного плацдарма создавало исключительно благоприятные условия для нанесения мощных ударов по флангу и тылу основных немецких группировок, сосредоточенных как в районе Орла, так и в районе Белгорода и Харькова, а также для последующего развития генерального наступления с целью очищения от немецких оккупантов Украины и Белоруссии. Поэтому Курский выступ привлекал серьезное внимание немецкого командования как «заманчивый исходный рубеж для русских и ворота для вторжения на Украину».

Немцам удалось удержать в своих руках орловский плацдарм, который находился в 270 км от Москвы, и район Харькова, который являлся ключевой позицией всего южного стратегического направления. Вследствие такого важного положения, Курск стал тем притягательным маяком, куда устремились намерения как германского, так и советского командования. К тому же в этом районе были сосредоточены главные силы противоборствующих сторон, предназначенные решить исход летней кампании 1943 года.

На путь наступательной операции на Восточном фронте Гитлера настойчиво склоняли генералы вермахта. Началось это ранней весной 1943 года. Генерал Манштейн, как только им была успешно проведена Харьковская наступательная операция, выдвинул идею «использовать слабость противника, обусловленную поражениями, которые он потерпел в конце зимней кампании и немедленно перейти в наступление против советских войск, находившихся в районе Курского выступа». Однако предложенный план немедленного перехода в наступление на курском направлении явно не соответствовал возможностям немецких войск и был отложен. Не встретил одобрения в военных и политических кругах и другой план, выдвинутый командованием группы армий «Юг». Считая, что удар советских войск летом 1943 года будет нацелен против донбасской группировки, оно предлагало «с боями отойти и пропустить армии противника на запад… приблизительно до линии Мелитополь — Днепропетровск Одновременно… предлагалось подготовить крупные силы в тылу северного фланга группы армий. Эти силы должны были разбить наступающие группировки противника, чтобы оттуда нанести удар на юго-восток, или на юг в глубокий фланг советских войск, наступавших через Донбасс и на нижний Днепр и уничтожить их на побережье. После этого предусматривалось нанести второй удар на север против центральной группировки противника».[749]

За решительное сражение стояли руководители немецко-фашистских армий, действовавших на советско-германском фронте. 18 июня командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге в телеграмме начальнику Генерального штаба сообщил свое мнение о готовящейся наступательной операции в районе Курской дуги: «Это решение, по моему мнению, является наилучшим. Оно вынудит противника попасть под удар наших клещей. Само наступление будет развиваться быстро благодаря наличию крупных танковых сил в обеих группах армий. Имея большой размах, оно неизбежно вовлечет в свою орбиту основные силы всех русских войск, в том числе и находящиеся севернее Орла. В случае удачи, оно должно принести максимальный успех. Последнее является решающим… лучшим решением будет осуществление нашего наступления в соответствии с планом «Цитадель»[750]. Его поддержал и командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Манштейн, утверждавший, что «после победы у Курска мы сможем покончить с кризисом и в Донбассе и, может быть, добьемся здесь большой победы».[751]