История Сирии. Древнейшее государство в сердце Ближнего Востока - Филип Хитти

Позиции Фатимидов в Сирии были довольно шаткими и неустойчивыми. Их власть оспаривали не только карматы, сельджуки, другие тюрки и византийцы, но порой и местные жители и бедуины из пустыни. Во второй год правления аль-Хакима (996– 1021)[257] у некоего моряка из Тира по имени Аллака хватило дерзости отчеканить монеты со своим именем и объявить город независимым. Какое-то время он сопротивлялся египетской армии и при помощи византийских кораблей противостоял египетскому флоту. Но в конце концов ему пришлось сдать свой осажденный город. С него содрали кожу и распяли. Кожу затем набили сеном и выставили на всеобщее обозрение в Каире.

В правление аль-Хакима бедуины из Сирийской пустыни воспользовались всеобщим хаосом, чтобы предпринять несколько масштабных набегов на Сирию. В 1023 году Салих ибн Мирдас, вождь племени килаб, вырвал столицу Северной Сирии из-под власти Фатимидов. Династия Мирдасидов с переменным успехом удерживала Алеппо в своих руках более полувека (1023–1079). Они объединились с племенами кальб и тайи. Первые осадили Дамаск (1025), а вторые подожгли Рамлу (1024). Всю страну по-прежнему терзали грабежи на дорогах и беззаконие, начавшееся с приходом сельджуков. Но сам Алеппо, по-видимому, продолжал процветать. Персидский исмаилит, путешественник Насир Хосров, побывавший там в 1047 году, рассказывает о купцах из Ирака, Египта и Малой Азии, а также о пошлинах, которые Мирдасиды взимали с приходящих товаров. В письме, адресованном другу врачом-христианином из Багдада Ибн Бутланом, который посетил город примерно в то же время, содержится описание Алеппо при Мирдаси-дах с высоты птичьего полета. Город окружала белокаменная стена с шестью воротами. У стены стоял древний замок, а вершину холма венчали две церкви и мечеть. В городе было еще шесть церквей и приходская мечеть (что говорит о необычайно большом числе христиан). Еще в нем располагалась небольшая больница. Люди пили дождевую воду из резервуаров. На одном только рынке было двадцать купцов, торговавших тканями, которые за последние двадцать лет заключали сделки на 20 тысяч динаров в день.

Дух эпохи с ее политической анархией, социальным упадком, интеллектуальным пессимизмом и религиозным скептицизмом нашел отражение в поэзии выходца из Северной Сирии по имени Абу-ль-Аля аль-Маарри (973—1057), чья фамилия указывает на место рождения Мааррат-ан-Нуман. Аль-Маарри происходил из йеменитского племени танух. В четыре года из-за оспы он лишился одного глаза, а потом и другого. Это физическое увечье внушило ему пессимизм. Слепой юноша получил какое смог образование в Алеппо. Позже он дважды побывал в Багдаде. В свой второй приезд он общался там с рационалистами, мутазилитами и философами греческих школ, вступил в кружок вольнодумцев, но через девятнадцать месяцев, в 1010 году, ему пришлось срочно вернуться домой из-за болезни матери, которая все же умерла еще до его приезда. В Багдаде он, вероятно, познакомился с индусами, которые приобщили его к вегетарианству. «Сорок пять лет после того он не ел мяса». Остальные годы своей жизни он одиноко прожил в родном городе и, как говорят, пожелал, чтобы на его могильной плите начертали такой стих из его сочинения:

Он жил на тот небольшой доход, который ему давали лекции. Когда фатимидский халиф аль-Мустансир, внук аль-Хакима, занял Мааррат, он предложил поэту все, что только сыщется в его сокровищнице, но получил отказ. Большую часть времени аль-Маарри проводил в уединении, называя себя рахин аль-махбасайн, «заключенный в двойной тюрьме» (собственного дома и слепоты). Однажды он отправился в пригород Мааррата, чтобы просить у Салиха ибн Мирдаса милости для шестидесяти известных повстанцев из его города, которых Салих бросил в тюрьму; их немедленно освободили.

В отличие от других поэтов своего времени аль-Маарри не тратил свой талант на восхваления князей и властителей ради получения наград; а панегирик в часть Сайфа ад-Даулы, который он написал еще в дни молодости, по-видимому, правитель так и не услышал. В поздних произведениях аль-Маарри воплотилась его пессимистическая и скептическая жизненная философия и рациональный подход к проблемам. Среди людей, с которыми он вел переписку, был главный пропагандист исмаилитов. В своем «Ри-салат аль-гуфран» («Послание о прощении») аль-Маарри заселил чистилище известными еретиками и вольнодумцами, которые развлекались и критически комментировали тексты. Есть предположение, что именно этот трактат послужил толчком для Данте к написанию «Божественной комедии». Его «Лузумийят» содержит некоторые из его самых популярных стихов, которые отчасти предвосхищают творчество Омара Хайяма. В своей книге «Аль-Фусуль ва-ль-гайят» аль-Маарри пытался подражать Корану, что было кощунством в глазах мусульман. Философия, пропагандируемая в этом труде, имеет главным образом эпикурейский характер. Следующие строки иллюстрируют его неортодоксальные взгляды:

Аль-Маарри был одним из немногих арабских поэтов, которые сумели выйти за рамки ограничений своего времени и места и подняться в сферу универсального человечества. Тысячная годовщина со дня его рождения отмечалась в 1944 году под эгидой Арабской академии Дамаска в Дамаске, Алеппо, Ладикии и Мааррат-ан-Нумане. В праздничных мероприятиях приняли участие делегаты из Сирии, Ливана, Трансиордании, Ирака и Египта, а востоковеды из Европы и Америки поучаствовали, прислав свои эссе. Праздник в Дамаске назвали величайшим в истории культуры этого города. В связи с торжествами захоронение поэта в месте его рождения отремонтировали и превратили в общественную святыню.

Благодаря Халифу аль-Хакиму (996—1021) на свет появилась новая исламская секта – друзы. Она получила свое название от персидского миссионера-батинита Мухаммада ибн Исмаила ад-Дарази (перс. «портной»), который первым публично воздал божественные почести этому фатимидскому халифу. Для мировоззрения друзов основным является учение о воплощенном боге в человеческом обличье (мавлана, «наш господь»), последним и важнейшим проявлением которого был аль-Хаким. Пророки для них представляют сравнительно небольшое значение.