Борьба за Красный Петроград - Николай Стариков

По поводу решения Верховного совета агентство Стефани в тот же день, 17 января 1920 г., по радио сообщало из Лондона в Рим:

Одновременно английская газета «Дэйли Хроникль» писала: «Неудачи белых в России освобождают нас от священной обязанности поддерживать их. Самое лучшее теперь – заключить с Россией мир, утвердить самостоятельность окраинных государств, от чего зависит строительство новой Европы»[535].

С таким решительным изменением курса внешней политики Англии не переставала бороться английская военная партия. На второй же день после принятия решения Верховным советом о снятии блокады «неожиданно» приехал в Париж в сопровождении военных и морских экспертов У. Черчилль. Цель его приезда иллюстрировалась официальной публикацией военного министерства в виде особой карты, показывавшей приближение Красной армии к границам Персии, Индии и Китая. Эта наглядная агитация имела в виду повлиять на умы и чувства руководителей внешней политики Англии и Франции. На почве черчиллевской агитации передавались различные слухи о том, что Англия посылает на Кавказ 200 000 своих войск, и о том, что английский флот уже вышел из Мальты в Черное море[536].

Но, несмотря на сопротивление своей военной партии и разногласия с Францией, новый официальный курс внешней политики Верховного совета был все же результатом победы возглавляемых Ллойд-Джорджем капиталистических группировок Англии и других европейских государств. Победа последних знаменовала собой применение западноевропейской буржуазии к новым условиям борьбы с Советской Россией и являлась прямым следствием героических побед Красной армии на всех внутренних фронтах Советской республики.

Характерно, что до наступления окончательного перелома на фронтах Советской России Верховный совет союзных и объединенных держав в первой половине октября 1919 года послал ноту на имя правительств нейтральных государств и Германии о необходимости участия их в усилении блокады Советской России. В ноте говорилось, что «явно выраженная вражда большевиков по отношению ко всем правительствам и распространяемая ими за границей интернационалистская программа революции представляют собою опасность для национального существования решительно всех держав». На основании этого союзные и объединенные правительства просили шведское, норвежское, датское, голландское, финляндское, испанское, швейцарское, мексиканское, чилийское, аргентинское, колумбийское и венесуэльское правительства принять участие в блокаде РСФСР. Такая же нота была послана и Германии, но последняя, однако, отказалась принять участие в блокаде, мотивируя это тем, что принудительные меры союзников лишь помогут реакции и тем самым создадут благоприятную почву для роста большевизма[537].

Гибель русской отечественной контрреволюции принесла за собой поражение интервенционистской политики западноевропейских государств, поддерживавших белое движение в России.

Широкая информация о снятии блокады с Советской России не могла не повлиять на установление дальнейших (после перемирия) взаимоотношений РСФСР с Эстонией. После длительных переговоров между РСФСР и Эстонией 2 февраля 1920 года был подписан, наконец, в г. Юрьеве мирный договор, основные пункты которого заключались в следующем:

Кроме этого, согласно договору, Советское правительство получило торговый транзит через Эстонию в Россию и из России. Таким образом, была пробита первая брешь, не только экономическая, но и политическая, что знаменовало фактический выход Советской России из кольца блокады.

Со своей стороны Советское правительство, стремившееся к миру и желавшее сохранить сотни тысяч человеческих жизней, согласилось уплатить Эстонии 15 миллионов рублей золотом и предоставить концессии на 1 миллион десятин леса[539]. Хотя это было немного дорогой ценой мира, но Советское правительство, учитывая, что Эстония первая вступила на путь мирных взаимоотношений с Советской республикой, сочло нужным пойти на эти сравнительно значительные, но вполне оправдываемые обстоятельствами уступки.