Борьба за Красный Петроград - Николай Стариков

На всем белом движении в России лежала глубокая печать военно-политического авантюризма. Белому делу необходима была военная сила, при помощи которой можно было бы попытаться нанести сокрушающий удар по Советской республике. От умелого, искусного руководства этой силой контрреволюция ожидала крупных успехов на фронте, но в силу целого ряда основных причин эти ее успехи могли носить временный и скоропреходящий характер. В различные периоды Гражданской войны в России военные успехи белых армий вызывали на другой борющейся стороне консолидацию всех сил и средств и требовали со своей стороны искусного военного руководства.

На непрочной базе, на заранее исторически обреченной на неуспех попытке русской контрреволюции задушить Советскую республику могли быть крупные временные военные успехи белых. Но они только отодвигали момент окончательной гибели белого стана, делая более продолжительной его политическую жизнь. Военные успехи белых армий вызывали усиленное действие на большом пространстве центробежных сил, разлагающих мощь всего белого организма изнутри. Красная армия была призвана противодействовать успехам противника, приостанавливать его дальнейшее поступательное движение и затем наносить ему ряд чувствительных ударов, разбивая до конца внешний закостенелый военный покров контрреволюции. Красная армия в этом процессе сыграла почетную роль.

Прежде всего, необходимо констатировать вынужденный характер активных действий Северо-западной армии осенью 1919 г. Общая военно-политическая обстановка, складывавшаяся в то время на всех фронтах Советской России, а также на северо-западе ее, толкала контрреволюцию к новому выступлению.

Только в боевой активности Северо-западной армии лежал временный выход для руководителей белого движения. Огнем и железом, в потоках крови, в походном марше, во временном упоении частичными победами пыталась гальванизировать свой труп контрреволюция.

В категорической необходимости вести неослабную энергичную борьбу сказалась вся суть русского белого движения. А. И. Деникин, готовясь к походу на Москву, также исходил из аналогичных соображений. Он писал:

В наступлении южной контрреволюции Деникин пытался найти средство продления жизни белогвардейского очага. Он видел в боевой активности своей армии только одни положительные стороны и считал, что, расширяя фронт на сотни километров, он становится не слабее, а сильнее. Ближайшая действительность в одной части оправдала планы Деникина, его армия (вооруженные силы юга России) с мая по октябрь 1919 года возросла последовательно от 64 000 до 150 000 человек. Но окончательный результат всего предприятия южной контрреволюции принес ей гибель. Деникин не видел другой, оборотной стороны наступления, и, когда катастрофа его похода на Москву стала фактом, он приписал ее главным образом стихийным причинам.

Северо-западная армия Юденича, по своему масштабу сильно отличавшаяся от южной контрреволюционной армии, должна была начать военные операции на сравнительно узком пространстве, но в сравнении с ее силами абсолютно несоизмеримом. О необходимости наступления на Петроградском фронте говорили почти все руководители белого дела, и больших разногласий этот вопрос не вызывал. А. П. Родзянко, назначенный помощником Юденича, устанавливает несколько основных причин, обусловивших поход на Петроград. В числе таких причин Родзянко имеет в виду требование наступления со стороны англичан с их угрозой отказать в дальнейшей помощи, мирные советско-эстонские переговоры, отъезд М. М. Литвинова в Копенгаген для переговоров с представителем английского правительства, успехи А. И. Деникина и т. д.[550] Исходя из этих соображений, Родзянко не считал возможным не только подвергать сомнению самую необходимость наступления, но даже и думать о его возможной отсрочке. Соратники генерала на поприще «большой политики» – министры Северо-западного правительства – разделяли этот взгляд. М. С. Маргулиес был убежден, что все, кроме наступления, повлечет за собою гибель Белой армии и что только наступление может оздоровить белую и, как он писал, «эту проклятую трущобу»[551].

Этот вывод Маргулиес делал на основании учета только тех внутренних распрей и раздоров, которые имели место в Северо-западной армии. Представитель левой части Северо-западного правительства – «демократ» В. Л. Горн шел значительно дальше и за основу своих рассуждений брал объективную политическую обстановку, складывавшуюся как в Советской России, так и за границей. Он прямо пишет:

Таким образом, Северо-западная армия должна была начать азартную военную игру ва-банк. Никакого другого выхода для нее не было. А отсюда и вытекали определенные методы ведения операции для захвата Петрограда.

Поход на Петроград не предвещал Юденичу победы с военной точки зрения. Малочисленность состава не позволила Северо-западной армии своевременно обеспечить свои фланги. Сосредоточив свои главные силы в районе Ямбурга для нанесения удара в направлении на Гатчину, генерал Юденич не в состоянии был обеспечить за собой Псковский район, который являлся выгодным и удобным местом сосредоточения частей Красной армии и исходным пунктом для нанесения контрудара во фланг и тыл Северо-западной армии. Некоторые генералы во главе с А. П. Родзянко настаивали на предварительном захвате Белой армией Пскова, а затем уже развитии боевых действий в направлении Петрограда. Родзянко считал, что наступление по линии Ямбург – Гатчина – Петроград будет сильно затрудняться в силу того обстоятельства, что население в этом районе «испорчено соседством столичных фабрик и заводов, и чем ближе к Петрограду, тем хуже оно к нам расположено». В другом месте Родзянко еще раз повторяет этот вывод: