Птицы - Владимир Торин

Та самодовольно улыбалась, и Финч едва сдержал себя от того, чтобы взять немного сажи из камина и как следует умыть ею эту зазнайку.

– Думаешь, старик нарочно нам подсказал? – спросил он.

– Да, – уверенно ответила Арабелла. – Помнишь, как он отвлек Герхарта от шкафа, где мы прятались? Думаю, он не хочет, чтобы нас держали взаперти.

– Но зачем ему это?

– Не знаю. – Арабелла пожала плечами. – Может быть, его тронули твои слова об услужении гадким Уолшшам?

– Вряд ли. – Финч покачал головой. Он был уверен, что старик не тот, кого могут пронять оскорбления какого-то мальчишки. – Но если Эйсгроу не хотел, чтобы нас держали взаперти, почему тогда он нас просто не отпустил?

– Я не знаю. Может, он не хочет напрямую нарушать приказ хозяина.

– Это странно…

Стоять и рассуждать дальше не имело смысла, и, собравшись с духом, дети полезли в дымоход.

В кирпичном лазу было темно, душно и нестерпимо воняло гарью. Местечко – хуже не придумаешь, но, несмотря ни на что, Финч и Арабелла упрямо цеплялись за покрытые сажей скобы и карабкались выше. Финч ожидал, что дымоход выведет их к очередному камину, но не тут-то было.

Выбравшись из лаза, который начинался в котельной, дети оказались в точно таком же выложенном кирпичом, но на этот раз горизонтальном лазу-«коридорчике», в котором даже им было тесно так, что приходилось пригибать головы.

– Где это мы? – спросила Арабелла, и угольная пыль тут же попала ей в рот, мерзко заскрипев на зубах.

– За стенами, – ответил Финч. – Думаю, это место нужно, чтобы чинить трубы, чистить дымоходы или еще что…

Арабелла кивнула – она думала так же.

Глаза детей довольно быстро привыкли к темноте, и они увидели впереди развилку с двумя новыми трубами – на этот раз круглыми и металлическими.

Выбрав ту трубу, что была слева, дети вновь, цепляясь за железные скобы, полезли вверх. Впереди их ждали очередной «коридорчик» и новая развилка.

Финч и Арабелла взбирались все выше и выше. Черный лабиринт труб и переходов между ними казался бесконечным. Шаги детей гулом разносились по застенью, замешиваясь в причудливое скребущее эхо.

За время пути они пару раз натыкались на решетки, выводящие наружу, – через них в кирпичные лазы просачивалось немного света, и дети порой видели лестницу, тот или иной этаж, ту или иную комнату. Как бы они ни старались, открыть эти решетки не удавалось. Выхода, кроме как искать другой путь, не было, и, прежде чем снова погрузиться в духоту и затхлость черных труб, Финч с Арабеллой жадно вдыхали свежий воздух, проникающий в застенье из коридоров Уэллесби. А затем просто шли и карабкались дальше, отчаянно надеясь, что вот-вот набредут на решетку, которая будет открыта…

Вот только в особняке Уолшшей даже дымоходные лазы таили смертельную опасность. Преодолев очередной кирпичный «коридорчик», Финч и Арабелла оказались у трубы, из которой тек настоящий жар. Дышать стало совсем тяжело, глаза начало жечь. Запахло дымом, да и сам дым стремительно заполнял лаз. Кто-то, видимо, всего лишь зажег камин – причем в нескольких пролетах от детей. Если бы зажгли прямо под ними, они мгновенно превратились бы в две обгорелые чушки. Пришлось возвращаться на ярус ниже и искать другую дорогу…

В какой-то момент путь наверх Финчу с Арабеллой преградила глухая крышка люка. Из-за нее раздавался гул работающих механизмов. А еще до ушей заблудившихся в стенном лабиринте детей донесся приглушенный рокот метели. Люк вел в насосную рубку, которая выталкивала дым через штормовые щели во время бурь, но дети этого не знали и поняли лишь, что забрались уже едва ли не на чердак Уэллесби. Поднять крышку люка они не смогли, и им не оставалось ничего иного, как спускаться обратно.

Финча посетила мысль, что если мистер Эйсгроу действительно намекал им о побеге из котельной, то это была коварная изощренная пытка. Кто знает, вдруг Уолшш приказал своему дворецкому замуровать неугомонных детей в дымоходе. А что, это действительно было бы в духе злобного наследника «славного и древнего семейства» – пока Фанни думает, что они у него в плену, она выполнит все, что ему нужно.

С каждым пролетом, с каждой новой лестницей мысли мальчика становились все более рваными и непонятными. Он брел и карабкался уже исключительно машинально, почти не понимая, что делает. Финч не обращал внимания ни на жар, порой касающийся их лишь краешком, ни на угольную пыль, лезущую в глаза. Он уже не замечал, как делает судорожные вдохи у решеток воздуховодов и бессмысленно стучит по ним, пытаясь их открыть. Он даже забыл об Арабелле. Ему уже казалось, что это никакая не девочка, а его собственная тень ожила и бродит за ним по пятам, повторяет все его движения, все его вдохи.

Финч и его тень-Арабелла прошли мимо очередной решетки, ступили в лужу света и направились дальше, даже не промочив в ней ноги. А затем осознание увиденного догнало их будто брошенным в спину камнем. Решетка была открыта!

– Выход?

– Выход!

Дети бросились обратно.

Витые створки были разведены и удерживались на подпорках. Финча и Арабеллу сейчас не волновало, дело это рук мистера Эйсгроу или же кому-то из слуг просто было велено отправляться чистить какой-нибудь засорившийся дымоход. Главное, что поблизости никого не оказалось – видимо, все были на балу. Какая-то там смена танцев – Финч уже сбился со счета.

Дети, похожие на два уголька на ножках, выбрались в коридор. Пытаясь прокашляться, Финч уселся на пол. Голова кружилась.

Арабелла опустилась рядом. Девочка была почти полностью покрыта сажей, и от ее кашля в воздух поднимались облака черной пыли. Прекрасное платье, которое дали ей хозяева бала, превратилось в костюм трубочиста. Сам Финч выглядел не лучше.

Постепенно головокружение отступило, да и горло резало уже не так сильно. Тереть опухшие глаза черными от копоти руками мальчик не решился. Бросив взгляд кругом, он поймал себя на том, что узнает этот коридор или, вернее, ряд портретов с толстяками, которые висели между дверями с номерками. Это был второй этаж гостевого крыла.

– Фанни, – отрывисто выдавил из себя Финч и поднялся на ноги. – Нужно ее предупредить. Нужно забрать ее отсюда.

– Но куда мы ее заберем? – Арабелла пыталась стряхнуть угольную пыль с волос, еще больше их загрязняя. – Мы заперты в этом проклятом доме!

– Мадам Клара… она поможет выбраться отсюда. И нужно забрать мистера Риввина. Его нельзя здесь оставлять, понимаешь?

Арабелла кивнула – она понимала.

Финч помог ей подняться на ноги, и вдвоем нетвердой походкой они направились к лестнице.

Когда они добрались до нее, Финч выглянул на площадку, чтобы убедиться, что там никого нет.

– Ты пойдешь к Фанни одна, – сказал он. – И постарайся не попасться Уолшшу или Эйсгроу.

– Что?! Почему я? А ты что будешь делать?

– А я попытаюсь найти мадам Клару.

– Ты думаешь, Уиллаби поможет?

– Пусть только попробует не помочь…

Они разделились. Девочка пошла на третий этаж, где располагалась комната Фанни, а мальчик направился выше…

Вот так чумазый Финч и оказался в одиночестве.

В коридоре четвертого этажа было пустынно. Финч сразу отметил, что здесь редко появляются люди. И хоть кругом не было и намека на пыль, все же сами эти стены, запертые двери комнат, единственная тусклая лампа над лестницей… все это создавало ощущение заброшенности, будто находишься не в настоящем, а краешком глаза заглянул в прошлое.

«Где же живет Уиллаби? – подумал Финч. – В какую сторону идти?»

Мальчик пошел направо и вскоре понял, что он одновременно и ошибся, и попал туда, куда ему было нужно.

Тонкая струйка света, льющаяся из щелочки приоткрытой двери, дрожала и извивалась, словно змея.

Возле двери кто-то лежал. Подойдя ближе, Финч содрогнулся. Невероятно худой и изможденный мужчина с черными кругами вокруг глаз и впалыми щеками не шевелился. Одет он был в дорогой костюм, из чего Финч сделал вывод, что перед ним кто-то из гостей или хозяев дома. А затем, отметив поразительное сходство этого человека одновременно и с Герхартом Уолшшем, и с Уиллаби, мальчик предположил, что перед ним именно тот, кто должен был помочь ему отыскать мадам Клару… Уильям Уолшш.

Финч испугался. Господин Уолшш, если это был и правда он, походил на мертвеца. Склонившись над ним, мальчик, к своему облегчению, услышал сиплое дыхание, вырывающееся из приоткрытого рта. Господин Уолшш был без сознания. На его голове алела продолговатая рана – темно-русые с проседью волосы на макушке слиплись от крови.

«Наверное, тот, кто сделал это,