Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер

– Добавь и меня тоже, и Кирка, – сказал Майкл. – Мы тоже там были. Хотя лично у меня никакой татуировки с орлом нет.

Он задрал футболку и продемонстрировал нам спину.

– У меня тоже нет татуировки! – заорал Кирк и решительно содрал с себя рубашку.

– Мы уже вычеркнули из списка подозреваемых Шарлотту, потому что ищем мужчину, – продолжал Дерек. – А также Элис и Джерри Райса.

Список сократился до четырех имен:

– Островски тоже можно вычеркивать, – предложила Анна. – С Орфеа его ничто не связывало, он приезжал только на фестиваль.

Я кивнул:

– Тем более что мы его наблюдали в трусах, и ни у него, ни у Гулливера никакой татуировки с орлом на спине не было.

– То есть остаются всего двое, – сказал Дерек. – Сэмюел Пейделин и Стивен Бергдорф.

Петля затягивалась неумолимо. В тот же день, под вечер, с Анной связалась Кейт Гранд, подруга Меган. Звонила она из гостиницы в Северной Каролине.

– Я читала дневник Меган, – объяснила Анна, – и обнаружила, что в начале 1994 года у нее была любовная связь. Она пишет, что рассказывала о ней вам. Вы что-то об этом помните?

– Да, у Меган в самом деле был страстный роман. Самого мужчину я никогда не видела, но прекрасно помню, как все это кончилось: плохо.

– То есть?

– Ее муж, Сэмюел, все узнал и задал ей жуткую взбучку. Она тогда прибежала ко мне в ночной рубашке, с пятнами на щеках, разбитыми губами. Я ее оставила ночевать.

– Сэмюел Пейделин бил Меган?

– Во всяком случае, в тот день бил. Она сказала, что испугалась, что он ее убьет. Я ей советовала подать жалобу в полицию, но она не стала. Бросила любовника и вернулась к мужу.

– Сэмюел заставил ее порвать отношения и остаться с ним?

– Возможно. После этой истории она от меня отдалилась. Говорила, что Сэмюел не хочет, чтобы мы с ней общались.

– И она послушалась?

– Да.

– Миссис Гранд, простите за несколько неожиданный вопрос. Как вы думаете, мог Сэмюел Пейделин убить жену?

Кейт Гранд помолчала, потом ответила:

– Я всегда удивлялась, что полиция не занялась его стра ховкой.

– Страховкой? – переспросила Анна.

– За месяц до смерти жены Сэмюел застраховал свою и ее жизнь на большую сумму. В общей сложности на миллион долларов. Я это знаю, потому что страховкой занимался мой муж. Он страховой брокер.

– И Сэмюел Пейделин получил эти деньги?

– Разумеется. Как вы думаете, на что он купил свой дом с Саутхэмптоне?

Начало декабря 1994 года, окружное отделение полиции штата.

Майор Маккенна в своем кабинете прочел мое заявление.

– Ты просишь перевести тебя на другую работу, Дерек? И куда ты хочешь?

– Например, отправьте меня в отдел административных правонарушений, – подсказал я.

– На кабинетную работу? – Майор не верил своим ушам.

– Я больше не хочу быть оперативником.

– Но, Дерек, ты один из лучших копов, каких я знаю! Не ломай себе карьеру под горячую руку.

– Карьеру? – взвился я. – Да какую еще карьеру, майор?

– Слушай, Дерек, – сочувственно сказал майор, – я понимаю, что ты в себя прийти не можешь. Почему бы тебе не сходить к психологу? Или не взять отпуск на несколько недель?

– Я не могу больше сидеть в отпуске, майор, у меня перед глазами все время крутятся одни и те же картины.

– Дерек, я не могу тебя перевести в административный отдел, это же черт знает что.

С минуту мы с майором смотрели друг на друга, потом я сказал:

– Вы правы, майор. Забудьте мое заявление о переводе.

– А, Дерек, вот так-то лучше!

– Я ухожу из полиции.

– Ну нет, только не это! Слушай, ладно, пусть будет административный отдел. Но на время. Потом вернешься в уголовку.

Майор думал, что я через несколько недель заскучаю, передумаю и попрошусь обратно.

Когда я выходил из кабинета, он спросил:

– Как там Джесси?

– Не хочет никого видеть, майор.

Джесси сидел дома и разбирал вещи Наташи.

Раньше он и представить себе не мог, что проживет без нее хотя бы день. И теперь, оказавшись перед бездонной пустотой, не в силах ее заполнить, он то принимался выбрасывать все подряд, то, наоборот, собирал любые мелочи. Какая-то часть его “я” хотела поскорей перевернуть страницу, все выкинуть, все забыть; в такие минуты он лихорадочно швырял в коробки любые связанные с ней предметы и готовился вынести их на помойку. Но стоило на миг остановиться, присмотреться к какой-то вещичке, как все рушилось, и наступал этап собирательства: вот фотография, ручка без чернил, старая бумажка. Он брал предмет в руки и долго смотрел на него. Говорил себе, что все выбрасывать, наверно, незачем, надо оставить что-то на память о счастливых годах, и откладывал вещичку на стол. Потом начинал вынимать из коробки все, что туда отправил. “Это ведь ты тоже не будешь выбрасывать? – разговаривал он сам с собой. – И это тоже? О нет, ты же не расстанешься с этой чашкой, мы ее купили в МоМА, она из нее пила чай”. В итоге Джесси извлекал из коробок все. И гостиная, еще пару минут назад очищенная от всех вещей, превращалась в подобие музея Наташи. Бабушка с дедушкой, сидя на диване, глядели на него со слезами на глазах и бормотали про себя: “Какое говно…”

* * *

В середине декабря Дарла вывезла все из “Маленькой России”. Вывеску демонтировали и уничтожили, мебель распродали, чтобы заплатить за оставшиеся месяцы аренды и немедленно от нее отказаться.

Грузчики выносили последние стулья, которые купил какой-то ресторан. Дарла сидела на тротуаре, на холоде, и смотрела на них. Один из грузчиков вынес ей коробку:

– Это мы нашли на кухне, в углу. Мы подумали, что вы, наверно, захотите взять это себе.

Дарла заглянула в коробку. Там были Наташины записи, варианты меню, рецепты и прочие вещи, напоминавшие о том, какими они обе были. Еще там лежала фотография Джесси, Наташи, Дерека и ее самой. Она взяла снимок двумя пальцами и долго смотрела на него.

– Фотографию я возьму, – сказала она грузчику. – Спасибо. Остальное можете выбросить.