Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер

– Так что свидетель? – спросил он.

– Мы уже в следующем пункте, – улыбнулась Анна. – Мы говорили об Островски.

– Что-то мне не верится, что Островски мог расстрелять целую семью, – заметил Майкл.

– Ой, знаешь, внешность обманчива, – возразил Кирк. – Иногда думаешь, что все о людях знаешь, а у них вдруг обнаруживаются поразительные секреты.

– Не важно, – перебила Анна Кирка, испепелив его взглядом, – увидим, что и как, когда Джесси с Дереком задержат Островски.

– От них пока вестей нет? – спросил Майкл.

– Молчат.

* * *

Была половина девятого вечера.

Мы с Дереком по-прежнему сидели в Нью-Йорке перед домом Островски. И уже совсем готовы были отказаться от засады, когда на тротуаре показался критик, спокойным шагом направлявшийся к дому. Мы выскочили из машины с револьверами в руках и бросились на него.

– Да вы совсем с ума сошли, Джесси, – простонал Островски, когда я, прижав его к стене, застегивал на нем наручники.

– Нам все известно, Островски! – крикнул я. – Игра окончена!

– Что такое вам известно?

– Это вы убили Меган Пейделин и Гордона. Равно как Стефани Мейлер и Коди Иллинойса.

– Чего?! – завопил Островски. – Вы больные, что ли?

Вокруг начали собираться зеваки. Кто-то уже снимал происходящее на телефон.

– На помощь! – воззвал к ним Островски. – Эти двое никакие не полицейские! Это психи!

Нам пришлось продемонстрировать толпе полицейские жетоны, и мы втащили Островски в дом, чтобы никто нам не мешал.

– Можно поинтересоваться, какая муха вас укусила? С чего вы взяли, что я убил этих бедняг? – требовательно спросил Островски.

– Мы видели ваш номер в отеле, Островски. Там вся стена увешана вырезками из газет и фотографиями Меган.

– Но это как раз и доказывает, что я никого не убивал! Я уже двадцать лет пытаюсь понять, что тогда произошло.

– Или двадцать лет пытаетесь замести следы, – возразил Дерек. – Вы для того Стефани и наняли, да? Хотели посмотреть, можно ли до вас добраться, а когда у нее почти получилось, вы ее убили.

– Ну знаете! Я пытался проделать работу, которую вы не проделали в девяносто четвертом!

– Вы нам лапшу на уши не вешайте. Вы были шестеркой Джеремайи Фолда! Потому и попросили Гордона вас от него избавить.

– Я никогда не был ничьей шестеркой! – возмутился Островски.

– Хватит языком молоть, – сказал Дерек. – Почему вы вдруг срочно уехали из Орфеа, если вам не в чем себя упрекнуть?

– У сестры вчера случился инсульт. Ее срочно оперировали. Я хотел быть с ней. Я сидел у нее всю ночь и весь день. У меня никого не осталось, кроме нее.

– В какой она больнице?

– В Пресвитерианской больнице Нью-Йорка.

Дерек позвонил в больницу. Сведения Островски полностью подтвердились. Он нам не лгал. Я немедленно снял с него наручники и спросил:

– Почему вам не дает покоя это преступление?

– Да потому что я любил Меган, черт возьми! – воскликнул Островски. – Неужели так трудно понять? Я любил ее, а у меня ее отняли! Откуда вам знать, что значит потерять любовь своей жизни!

Я долго смотрел на него. В его глазах стояла беспросветная тоска.

– Я слишком хорошо это знаю, – наконец произнес я.

Островски был ни при чем. Мы попусту потратили драгоценное время и силы: нам оставались сутки, чтобы завершить расследование. Если к утру понедельника мы не доставим преступника к майору Маккенне, с нашей карьерой в полиции будет покончено.

Подозреваемых у нас оставалось двое: Рон Гулливер и Стивен Бергдорф. Мы решили начать с Бергдорфа, раз уж оказались в Нью-Йорке. Улик против него было много: бывший главный редактор “Орфеа кроникл”, бывший начальник Стефани покинул Орфеа на следующий день после убийства, внезапно вернулся, чтобы участвовать в спектакле, который должен был раскрыть имя убийцы. Мы отправились к нему на квартиру в Бруклин. Долго стучали. Никого. Мы уже собирались высадить дверь, когда на лестничной площадке появился сосед:

– Нечего так колошматить, Бергдорфы уехали.

– Уехали? – удивился я. – Когда это?

– Позавчера. Я видел из окна, как они садились в трейлер.

– И Стивен Бергдорф тоже?

– Да, и Стивен. Все семейство.

– Но он не имеет права покидать штат Нью-Йорк, – сказал Дерек.

– А вот это меня уже не касается, – резонно заметил сосед. – Может, они отправились в долину Гудзона.

* * *

Йеллоустонский национальный парк, 21.00.

Бергдорфы добрались сюда час назад и теперь устраивались в кемпинге в восточной части парка. Спускалась теплая летняя ночь. Дети играли на улице, а Трейси в трейлере поставила кипятить воду, чтобы сварить спагетти. Но почему-то не нашла их, хотя прекрасно помнила, что покупала.

– Ничего не понимаю, – сердито сказала она Стивену. – По-моему, еще вчера я тут видела четыре пачки?

– Ба, ничего страшного, дорогая. Сейчас смотаюсь за ними, тут неподалеку есть магазин у дороги.

– Мы что, двинемся туда в трейлере?

– Нет, я на машине. Вот видишь, как хорошо, что мы взяли машину. К тому же я хочу посмотреть, нет ли какого-нибудь средства избавиться от этой скунсовой вони.

– Ой да, умоляю! – закивала Трейси. – Такой жуткий запах. Не знала, что скунсы настолько вонючие.

– О, это жуткие твари! Непонятно, зачем господь их создал, разве что нам в наказание.

Стивен оставил жену с детьми и подошел к машине, припаркованной поодаль. Выехал из кемпинга и двинулся по главному шоссе к продуктовому магазину. Но не остановился у него, а поехал по направлению к Барсучьей долине, к серным источникам.

На парковке никого не было. Смеркалось, но было видно, куда идти. Источники находились в нескольких десятках метров, надо было перейти деревянный мостик.

Он огляделся. Никого. На горизонте никаких фар. Он открыл багажник. На него обрушилась волна кошмарного запаха, его стошнило. Вонь была нестерпимая. Он постарался не дышать носом и, задрав футболку, закрыл себе рот. Собравшись с духом, взял себя в руки и, подхватив упакованное в пленку тело Элис, с трудом дотащил его до кипящих источников. Ну, последнее усилие. На берегу он сбросил тело на землю и толкал ногой до тех пор, пока оно не скатилось с обрыва в кипящую кислоту. Он видел, как труп медленно идет ко дну. Наконец он исчез в темной глубине.

– Прощай, Элис, – произнес он. Внезапно на него напал хохот, потом он заплакал. Его вырвало еще раз. И в этот момент он вдруг почувствовал, что на него направлен мощный луч света.