Прорыв - Андрей Круз

Хотя… если получится добраться с ним до «Пламени», за небольшую переделку можно, пожалуй, и самостоятельно взяться. По тамошним нашим потребностям дополнительные колёса не нужны, можно их даже убрать. За этот счёт десант расширить неслабо, ещё человека два свободно влезать будет. Можно проделать боковые двери, главное, так проделать, чтобы герметичность не нарушить, а то плавать не будет. А может, чёрт с ним, с плаванием? Где мы в Москве плавать будем? С набережных нырять с разбегу? Нам же броня с пулемётами нужна, не лодка… Хотя — как знать, как знать, куда нас ещё судьба понесёт. Плавать машина должна, раз уж умеет, надо двери делать герметичные, затягивающиеся и на уплотнителях. Это пусть у Шмелей, старшего и младшего, голова болит. Даром, что ли, старшего уже чуть не зампотехом назначили, по автомобилям, по крайней мере?

Сидевший рядом Зудин оказался хоть и не болтуном, но на разговор раскручивался легко. Выяснилось, что майор не кабинетный, начинал с пограничников, с Таджикистана, а потом в Чечне обе кампании провёл, из командировок не вылезал. Я даже хотел было усовеститься, что «поставил его на место», может, он и лучше бы командовал, но потом решил, что фигня это всё. Отряд мой, я за него и отвечаю. А чего там Зудин накомандовать может, я и не в курсе вовсе. Сами с усами.

Заодно задал уже второй день мучивший меня вопрос:

— Майор, тут вот я чего не понял — откуда в канализации столько мертвяков было? И морфов.

— Специально завели, — ответил он. — Под городом проходов во всех направлениях до черта, блатные с самого начала попробовали в них шариться. Иные ведут куда не надо, иные не перекроешь. Догадаются ящик тротила в нужном месте заложить — мы без электричества останемся, например. Или ещё что.

— И как сделали? — заинтересовался я.

— В двух местах над коллекторами взрывами асфальт проломили, он просел. И туда приманивали зомбей. Они поначалу тупые были, скатывались, выбраться не могли. А потом в тоннели уходили.

— А морфы откуда?

— А мы туда расстрелянных бросали. Бац в башню — и вниз, в колодец.

— Специально откармливали, что ли?

— Естественно, — кивнул он. — Зато попытки лезть снизу начисто прекратились.

Просека и просто лесные, кое-как проложенные дороги дали нам километров сорок марша. Спокойного, уверенного, да ещё и удивляющего временами. Зверьё действительно почувствовало отсутствие старого хозяина на земле и оживилось. Видели самоуверенное стадо кабанов, а потом снова волков. Эдак ещё немного времени, и волки, как в былые времена, превратятся в реальную угрозу. Осталось вот ещё понять, куда приведёт нынешний экогенез морфов, какую нишу они займут? Мёртвые, быстрые, хитрые и осторожные. А ещё бы заранее узнать, что с ними будет зимой. Замерзать будут, как обычные мертвяки, или выработают какие-нибудь механизмы противодействия? Надеюсь, что нет. Не хотелось бы. У меня на зиму, если честно, большие планы.

Планы, планы… Планы — это хорошо. Мародёрка, прибыль, всё такое, только вот есть вероятность, что новые знания принесут новые планы. Пока к случившемуся я относился всё же больше как к судьбе. Анализируя, понимаешь, что в реальности мы с Дегтярёвым ничего не успевали сделать. Реальное знание о свойствах «шестёрки» пришло к нам слишком поздно. День. Один день. Даже если бы мы просто вызвали Гордеева с военными, всё равно за это время ничего бы никто сделать не успел. Мы узнали — и взрыв. Шансы один на миллиард. Или триллион, просто так звёзды сошлись. Мы — да, дураки безответственные, но и ответственные умные на нашем месте всё равно сделать бы ничего не успели. Не было времени ни на что.

И вот теперь у нас новости. А я всё удивлялся, как же так быстро наша «шестёрка» по всему миру разбежалась. А её «разбежали» куда надо, методично и аккуратно. И что в таком случае делать мне? Оставить всё как есть? Довёз «материал» в Горький-16 и «кровью искупил»? Да ещё и не своей, а Сергеича и Николая, которые здесь вообще не при делах? Не получается нормально и чтобы по-человечески, верно? Надо новые задачи себе ставить. Амбициозные, так сказать, как президент нашей страны любил выражаться. Где он теперь, интересно? В правительственном убежище в Ямантау? Да ладно, какая теперь разница… Я не о нём, а о том, что остались за мной долги, получается.

Хотя… теперь уже не только от меня всё зависит, другие люди вовлеклись. Мне Бурко не по зубам, тут и мечтать не о чем, а вот если учитывать, откуда взялся Зудин, да «подсолнухов»[62], то, может, и по-другому карты выпадут. Ладно, дальше видно будет, главное — для себя решить, что ничего ещё не закончилось, что обязательства с меня не сняты.

— Вроде на месте, — сказал поглядывавший на GPS Зудин. — Надо в лес уходить.

Я сверился с картой, посмотрел на координаты — так и есть. Следы «фармкоровской» колонны вели прямо, но нам наглеть не следует, завязываем с этим делом. Пора прятаться.

— Похоже, — согласился я и скомандовал Саньку: — Сворачивай в лес, напрямик пойдём.

— Понял, — привычно грубовато буркнул он.

Бронетранспортёр фыркнул дизелем и вломился всей своей стальной тушей в кустарник. «Бардак» бодро ломился следом, в водительское окно была видна сосредоточенная круглая морда Шмеля.

— Майор, за ветками поглядывай, — предупредил я своего спутника. — А то может как веником с брони смахнуть, «бардаку» под колёса.

— Да ладно уж «под колёса», — усмехнулся тот. — Мехвод твой дистанцию держит правильную, а скорость никакая. Другое дело, что можешь сам шею свернуть, был у нас такой случай. И вроде опытный человек, тренированный, а вот не повезло.

Заросли стали гуще, и лафа сидения на броне закончилась. Пришлось спрыгивать и топать вперёд пешком, показывая дорогу. Путь у нас долгий, денька на три, пожалуй, хоть по дороге могли бы часов за шесть доехать. Вот так.

Против всех ожиданий, «Великий Волжский Поход» оказался мирным и спокойным, за всё время даже стрельнуть не довелось ни разу. Потери были лишь от пьянства — у каждого шлюза первый идущий по Волге теплоход чествовали банкетами, и после одного такого Валера поскользнулся на мокрой палубе и до кости рассадил себе башку о какую-то железяку, торчащую из тела «Поцанского-46». Какую именно — он так и не понял, ну и потом не вспомнил.

Теплоход шёл без проблем, самостоятельно установленный дизель работал ровно и мощно, оставляя за кормой облачко вонючего выхлопа, крутой бурун пенился у невысокого форштевня теплохода. К тесноте кубрика привыкли, многие в честь тепла ночевали на палубе, в спальниках, до середины реки комары особо не долетали, даже когда суда становились на якорь.

Важно было то, что все шлюзы вплоть до самой Горьковской ГЭС были под контролем каких-то разумных людей, которые понимали, что возникшая речная торговля сможет их кормить, если вести себя прилично, не беспредельничать и не оголтевать в жадности.