Двери в полночь - Дина Оттом

— Боже мой… — выдохнула я, — Шеф, пожалуйста, скажи, что ты так можешь.

— Нетх. Так даже я не могху.

Я оглянулась, удивленная его странным голосом, и, охнув, отступила назад, уткнувшись в пораженно замершую Китти. Шеф изменился. Ухмыляющийся рот ощерился цепочкой острых зубов и двумя парами клыков, на руках проступили тяжелые загибающиеся когти. Он обернулся, и я вздрогнула: глаза его полностью заливало чистое золото, и только от нижнего века до верхнего тянулась тоненькая черная полоска зрачка.

— Шеф… — выдохнула я. — О, господи…

Он задержал на мне взгляд своих жутких глаз, наверное желая успокоить, но я могла думать только о том, что он привычный никогда не был им настоящим, и сейчас это стало ясно как никогда.

— What the fuck is he?.. — прошептала Китти, вцепившись пальцами мне в плечи и автоматически переходя на родной язык.

Я завороженно смотрела, как Шеф сделал шаг вперед, — он даже двигался иначе, будто земля пружинила под его ногами. Охнули нелюди, видящие, что случилось с их начальником, — ведь никто даже не подозревал, что он на самом деле.

Доминик зааплодировал. Громко, с расстановкой, широко раскидывая руки.

— Браво! — Он улыбался во весь рот, и от его искренней веселости делалось жутко. — Я все гадал, кто же ты есть на самом деле! И вот — ты все же оборотень! Только, — он театрально взмахнул в воздухе рукой с переломанными когда-то пальцами, — какой-то особенный, верно? Самый старый? Нет, ты слишком молодо выглядишь. Превращаешься в кого-то удивительного? — Доминик преувеличенно сильно свел брови, как будто этот вопрос и правда волновал его. — Ладно, неважно!

Он прошелся из стороны в сторону, словно пробуя вновь восстановившееся тело.

— У меня есть предложение. Ты хорошо помотал моих нелюдей, согласен, — он склонил голову, будто выказывая уважение сильному врагу, — не думал, что кому-то удастся докричаться до первостроителей. Это всегда было могучей силой, особенно в этом городе. Столько смертей! Возможно, ты тактик, Шеферель, и возможно, даже хороший. Но давай оставим наших людей в покое.

Он встал, раскинув руки, как артист, принимающий овации публики:

— Убей меня.

Изабель с легким опасением смотрела на девушку, стоящую перед ней. Со стороны они казались сестрами — высокие, стройные, беловолосые и голубоглазые.

— Что ты хочешь, Айджес? — спросила Изабель по-испански, но та мотнула головой:

— Прости, все, что я знаю по-испански, я уже сказала, — она улыбнулась, переходя на русский, — меня Оскар научил.

— У тебя не было акцента, — с сомнением ответила оборотень, и Айджес тихо рассмеялась:

— О, это плюсы моего вида — абсолютный слух! — В ответ на недоуменный взгляд она пояснила: — Я суккуб.

— Не думала, что вы еще остались, — Изабель прищурилась.

— Правильно, вы в Москве всех извели, и мы перебрались сюда. Ладно, ближе к делу! Твой брат оставил мне кучу указаний.

Увидев, как Изабель вздрогнула на слове «брат», она помедлила и спросила:

— Это было странно? Снова найти его через столько лет.

— Очень, — кивнула Изабель, и губы ее сами собой дрогнули в улыбке. — Так что же там придумал мой гениальный брат?

— Все сложно! Сначала я должна подменить тут тебя, — суккуб округлила глаза, — а потом ты уже все доделаешь. Кстати, почему это ваша любимая забава?

— Ты что-нибудь знаешь об Испании примерно XVI века? — спросила Изабель. Айджес мотнула головой. — Там почти не было развлечений. А мы ведь близнецы. И в детстве были особенно похожи. Игра заключалась в том, что мы оба надевали мужскую одежду и путали наших воспитателей. Любимая забава детства — подмена.

— Как все запутанно, — Айджес улыбнулась. — Пора превращать план в действие. Тебе надо тут немного все разнести, создать впечатление, что тебя пытались спасти и не смогли, — мне пришлось оглушить пару охранников, чтобы пройти внутрь. Не забудь подбросить ключи на место.

— А почему мне просто не выйти?

— Нет, — суккуб покачала головой, — тебя придут проверять, не найдут поднимется переполох. А в городе почти никого нет. Какое-то сопротивление попробуют оказать с десяток вампиров, не больше, остальные махнут рукой и сдадут Институт. Его некому защищать. Ты знаешь, кто удерживает дороги из города?

Изабель кивнула:

— Несколько ведуний из Москвы. Они в какой-то дальней родне с лесовиками, поэтому и смогли повлиять на восприятие местности.

— Тебя послушаются?

— Да.

— Хорошо, — Айджес встала, — тогда ты должна сказать им, что блокада снимается. Шеф и Оскар хотели, чтобы в случае проигрыша нелюди могли спокойно покинуть город. Кстати Оскар велел тебе уходить отсюда по мосту — сказал, ты знаешь, какому.

Изабель уже направилась к двери, но в последний момент обернулась:

— А что будет с тобой?

В глазах суккуба проскользнула какая-то тень, но губы улыбнулись:

— Со мной все будет прекрасно.

Изабель кивнула, прислушиваясь к звукам снаружи, и выскользнула на свободу.

Я тревожно переводила глаза с Доминика на Шефа и обратно. Как убить того, кто мгновенно восстанавливается от смертельных ран и отращивает новое тело?! Шеферель не двигался, за спиной его послышалось недовольное бормотание — кто-то из оборотней уже рвался вперед, в бой. Оскар мягко переступил лапами, вставая рядом, но Шеф вытянул руку, приказывая всем остановиться.

— Ну же! — Доминик поманил его обеими руками. — Давай. Ты же не боишься? Большой и сильный Шеферель! Или ты зря занимаешь этот пост?

Из тени за его спиной выступила темная фигура. В ее движениях было что-то смутно знакомое, и, когда луна осветила его лицо, я едва смогла сдержать удивленный вскрик — это был Виктор. Я только сейчас поняла, что не видела его с того момента, как мы спустились Вниз.

Неслышно ступая, он подошел вплотную к Доминику и вдруг одним резким движением свернул ему шею. Ни у кого другого, кроме вампира, не хватило бы сил сделать это так быстро. Один стремительный рывок, тошнотворный хруст — и подбородок Доминика оказался за правым плечом. Чуть помедлив, Виктор провернул голову дальше назад, так что теперь на нас смотрел беловолосый затылок.

Тело Доминика рухнуло на землю под дружный вздох нелюдей — и наших, и его. Кто-то хотел броситься на Виктора, но вампир уже растворился в темноте.

Боясь пошевелиться, мы ждали, что будет дальше, не отрывая взглядов. Прошла минута, другая. Легкий ветер скользнул по Нижнему Городу, нежной рукой проводя по полученным ранам, топорща шерсть еще не превратившимся обратно оборотням. Стояла такая тишина, что было слышно, как дышат нелюди Доминика на той стороне площади.