Тобол. Много званых - Алексей Иванов
Шрифт:
Интервал:
– Строят шведы, а я архитектон.
Они шли по второму ярусу башни через весь протяжённый порядок из шести сводчатых палат, словно насаженных на общую ось. Артельный Свантей, Сванте Инборг, называл такой порядок анфиладой.
– А выходы где? – спросил Нестеров.
– Туда и туда, – сказал Ремезов, показывая руками вперёд и назад.
Нестеров сам вызвал к себе архитектона. Грозный столичный гость пожелал, чтобы зодчий показал ему этот странный каменный терем в овраге под святой Софией, почему-то оставленный совершенно пустым. Поначалу Нестеров понравился Ремезову – суровый, недоверчивый и властный, как и положено ловцу казнокрадов. Уважение внушала и седая царственная грива Нестерова, и прямая спина. Однако фискал смотрел на архитектона будто на холопа и не дослушивал, отмахиваясь от всего, что не касалось дела.
Хотя над Тобольском сияло солнце полудня, в палатах царил полумрак: стены и своды ещё не побелили, а слюдяные окошки заросли инеем.
– Решётки снаружи вмурованы или на косяках? – спросил Нестеров.
– Вмурованы, только порохом выдрать.
– А зачем проём в потолке? – Нестеров задрал голову.
– Башня же будет. Ход наверх, на звонницу.
– Проём заколоти и подставь столбы, – распорядился Нестеров. – Вон тот выход заложи кирпичом наглухо. А у этого выхода дверь обей железом, чтоб не прорубили, и снаружи построй деревянную сторожку с печью. Николай, ты сам мне за караул отвечать будешь.
– Почто всё это? – удивился Ремезов.
– Пушную казну хранить будем, – пояснил Николай, сын Нестерова, сутулый и унылый мужик лет сорока.
– Помалкивай! – прикрикнул Нестеров на сына. – Не твоего это ума дело, архитектон. Лучше скажи, сколько ключей от двери?
К двери изнутри был прибит затейливый узорный замок.
– Один. Вот он, – Семён Ульянович достал ключ.
– Давай мне.
Семён Ульянович слышал, что Нестеров изъял ключи от всех амбаров с казённой пушниной в Гостином дворе и Приказной палате, а теперь, значит, подыскивал для мягкой рухляди надёжное место, недоступное губернатору. Разумеется, после такого поворота Ремезов отправился к Гагарину. В сенях губернаторского дома лакей Капитон принял зипун Семёна Ульяновича и проследил, чтобы гость обмёл обувь веником от снега и тщательно вытер подошвы о тряпку. Капитон даже хотел отнять палку, на которую опирался Ремезов, чтобы тот не повредил ею паркет, но Семён Ульянович оттолкнул Капитона и палку не отдал. Капитон провёл его в столовую.
Князь обедал в одиночестве, хотя большой стол, накрытый скатертью, был сплошь заставлен фарфоровой посудой, собранной в двадцать кувертов.
– Вон стул тебе, – кивнул Ремезову Гагарин. – Чего хочешь?
Ремезов присел. Рассказывая, он осматривался по сторонам. Ох, богато устроился Матвей Петрович. Обои шведами расписаны, занавеси до пола, печи в изразцах, лепнина – цветы и плоды земные, поставцы с китайскими безделухами, шандалы с пучками свечей. Сибирский царь, не иначе.
– Сущий ведь каземат из твоей башни получится, – подвёл итог Гагарин. – Стены в аршин, на окнах решётки, одна дверь, и та за стражей.
Ремезов ещё не знал того, о чём шептались все подьячие Приказной палаты: Нестеров с солдатами нагрянул в губернскую канцелярию и забрал окладные книги за три последних года. И теперь вот возьмёт всю пушную казну, стащит под замок, чтобы никто не дотянулся, и будет сверять рухлядь с учётом ясачного сбора, промышленного прихода и таможенных пошлин. Чего не хватит – то, значит, украдено губернатором. А Матвей Петрович из пушной казны черпал полной рукой, особенно для Тулишэня, без оглядки отмерял по-барски и ни единой цифири не запечатлел, надеясь к весне разом свести концы с концами, не путаясь в писанине. Вот и попался, дурак.
– Воровство будет искать, Петрович? – сочувственно спросил Ремезов.
– Будет, стерьва.
– А ты б не воровал.
– Я ж помалу, – усмехнулся Гагарин. – Курочка по зёрнышку клюёт.
– Да весь двор в помёте, – строго закончил Ремезов.
Ему было приятно, что о таких тайных государственных вещах он говорит с губернатором напрямую, к тому же и поучает.
Но Матвей Петрович шутил. Говорить о своих доходах с Ремезовым он не стал бы. Конечно, он брал из казны, но лишь тогда, когда требовалось спешно обернуться в своих делах, а потом возвращал то, что взял. Много ли поимеешь из губернского кошеля? Много ли царь туда кладёт? На один зуб не хватит! Главный прибыток – не казна губернии, а само губернаторство.
– Над людскими плутнями божья вица в небе занесена, – всё поучал Семён Ульянович, на миг простодушно поверив, что Гагарин ему внемлет.
– Кабы не мои плутни, так и не было бы тебе ни шиша, – сказал Матвей Петрович. – Ни канала на Прорве, ни башни с церковью, ни кремля. И владыка Филофей в тюменской обители сидел бы, пиески играл, а не крестил бы инородцев. Думаешь, царь гору денег для Тобольска отсыпал? Да как же, ага! Всё я сам своими плутнями добыл. Мог себе оставить, а дал на дело.
– Ладно, твои грехи – твой ответ, – помрачнел Семён Ульянович.
– Попробуй дыню вяленую, – предложил Гагарин, подвигая блюдо.
– Тьфу на неё, только борода слипнется.
– Словом, горе мне, – вздохнув, признался Матвей Петрович. – Нестеров к моему горлу тянется. Окладные книги мне уже не подчистить, и соболя теперь под замком. Эх, надо мне в твою башню к пушной казне пролезть.
Окоротить Нестерова Гагарин мог только тем, что из своих собственных запасов тайком доложит в хранилище недостающую пушнину. Сколько её надо, он не знал, но можно запихнуть сразу всю, что есть, – перебор не грех.
– Как в твою башню проникнуть, Ульяныч? Караульщиков подкупить?
– Караулом сын Нестерова командует, Николай. Не подкупишь.
– А ежели напоить?
– Небось не примут. Сами понимают, чья чарка.
– Вечно с этих трезвенников пользы – как с зайца перьев, – с досадой произнёс Гагарин. – Зато палку в колесо засунуть – они тут как тут!.. А нельзя ли, Ульяныч, какой подкоп в башню сделать?
– Откуда? Из Тюмени? Весь Воеводский двор как на ладони.
– Из подвала твоей столпной церкви, – Гагарин испытующе глянул на Ремезова. – Отроем колодец, из него – лаз в башню. Никто не увидит ничего.
Семёну Ульяновичу очень не понравилось, что Матвей Петрович своим жульством охватывает и его церковь. Но Ремезов примерял, кто кого осилит: фискал губернатора или наоборот? Нестеров стал Семёну Ульяновичу неприятен, и потому он усомнился в победе фискала. Нет, не получится у него сцапать хитрого князя. Все воеводы воруют пушнину безнаказанно, и Петрович тоже отвертится: у него башка – что боярская дума. Ежели он, архитектон, сейчас не поможет Гагарину, то Гагарин всё одно найдёт другой способ отмыться, однако, отмывшись, денег на строительство больше не даст. И тобольский кремль, сокровенная мечта Семёна Ульяныча, останется в недоделке, и Дмитриевская башня не увенчается гранёным шпицем.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!