История русской культуры. XIX век - Наталья Яковкина

Наряду с обличением социального зла в картине проявилось стремление художника показать в народной жизни сочетание нищеты, убогости и красоты, покорности и духовной силы, способной к сопротивлению. Бытовой сюжет художник претворил в широкую картину русской жизни. Эта черта таланта Репина, проявившаяся в раннем его произведении, придаст со временем его жанровым произведениям обобщающий, монументальный характер.

Такая обобщающая картина пореформенной русской деревни была создана Репиным в полотне «Крестный ход в Курской губернии» (1880–1883). В картине привлекает разнообразие народных типов: тут и истово идущие крестьяне, и ханжи-мещанки, несущие киот, и толстая напыщенная барыня с иконой, рядом с ней — местный богач — купец, дальше — конные фигуры урядников, один из них нагайкой отгоняет желающих присоединиться к процессии крестьян. Особенно интересен и психологически сложен образ горбуна, покалеченного природой и жизнью юноши, в котором ожесточение, вызванное страданием, сочетается с поэтической мечтательностью и нежностью. Обилие и разнообразие характерных фигур создает впечатление массовости шествия, как будто вся страна, вся пореформенная Россия представлена художником. И то что одной из центральных фигур является горбун, в неудержимом порыве стремящийся вперед, сближает идейное содержание картины со строками Некрасова:

При обобщении впечатлений от многих полотен передвижников, посвященных крестьянской теме, становится очевидным, что они достигли вершин демократического гуманизма в этом направлении жанровой живописи

Проходившие в 1877–1878 годах процессы над участниками «хождения в народ» — «Процесс 50-ти», «Процесс 193-х» — стойкость и мужество народников, их речи на судебных заседаниях, исполненные глубокой любви к народу, вызвали негодование и горячее сочувствие к заключенным в широких кругах прогрессивной русской интеллигенции. Эти же чувства отразились в творчестве многих художников. В. Е. Маковский в 1879 году пишет картину «Осужденный», Ярошенко — «Заключенного» (1878) и начинает в то же время полотно «У литовского замка» — тюрьмы, где в это время находились арестованные революционеры. Репина также захватила общественно-политическая жизнь. В 1878 году он сделал первый эскиз будущей картины «Арест пропагандиста», в 1882 году — «Отказ от исповеди» посвященный героическому образу революционера. Но наиболее ярким произведением этого цикла является, бесспорно, картина «Не ждали» (1885). Психологизм, драматичность переживаний, всегда увлекавшие художника, присутствуют и в полотнах, посвященных народникам. Если в «Отказе от исповеди» Репин создал возвышенно-героический образ революционера в трагический момент перед казнью, то в картине «Не ждали» замысел художника еще сложнее. Изображая неожиданное возвращение домой ссыльного, Репин возбуждает при этом сложный вопрос о соотношении общественного и личного, в данном случае семейного, долга. Входящий отец не уверен, как примут его родные, как они отнеслись к тому, что преданность революционной идее предпочел он личному и семейному благополучию. Но уже восторженное лицо мальчика, узнавшего отца, предельно выразительная фигура матери, поднявшейся при виде сына, оставляют всякие сомнения в отношении к нему семьи. Здесь при изображении такой сложной психологической ситуации — первых мгновений неожиданной встречи — мастерство художника достигает вершины. В. В. Стасов считал эту картину Репина «одним из самых великих произведений новой русской живописи», то есть передвижников. В картине «Не ждали», как и в других произведениях художника, проявился талант мастера-реалиста. Картина писалась летом и осенью 1883 года, когда семья Репина находилась на даче в Мартышкино, близ Петербурга, — прямо с натуры. Позировали родные или знакомые: для старухи матери — теща Репина Г. Д. Шевцова, для жены — супруга художника Вера Алексеевна и В. Д. Стасова, для девочки — Веруня Репина, для сына — Сережа Костычев, для отца — художник Табурин. Горничная писана с горничной Репиных — Надежды.

В серии работ на темы революционного движения Репину удалось не только осветить особенности этого периода, увиденные глазами современника, но и создать героический образ участников его, того «нового героя», который вошел в искусство и литературу 70–80-х годов.

Новое в батальной живописи второй половины XIX века было сказано творчеством В. В. Верещагина.

Вся жизнь художника была великим подвигом во имя мира и человечества. «Передо мной, как перед художником, война, — писал В. В. Верещагин, — и я ее бью, сколько у меня есть сил; сильны ли, действительны ли мои удары — это другой вопрос, вопрос моего таланта, но я бью с размаху и без пощады».[552] Ужасы войны художник познал на собственном опыте, будучи участником трех кампаний — в Средней Азии, на Балканах и на Дальнем Востоке. В Самарканде он едва уцелел, находясь под обстрелом, во время русско-турецкой войны был тяжело ранен, русско-японская война отняла у художника жизнь — он погиб при взрыве броненосца «Петропавловск» в Желтом море. Верещагин прекрасно понимал грозившие ему опасности — отправляясь на каждую войну, он оставлял завещание. Но, верный своему нравственному долгу, продолжал свою самоотверженную деятельность. Крайне независимый по характеру, он, вопреки желанию семьи, традиционно готовившей сына к военно-морской службе, стал художником. Позднее он ушел из Академии художеств, когда ему там стали диктовать темы и методы творчества. На формирование его личности большое влияние оказала присущая ему жажда знаний, следуя которой он неустанно занимался самообразованием, читал научные и философские труды, художественную и историческую литературу. Это был постоянный и огромный труд, целью которого было познание. Таким же изучением жизни были и его многократные путешествия. В 1871–1873 годах Верещагин во время поездки в Среднюю Азию стал непосредственным участником военных действий против Кокандского ханства. Впечатления этих лет были запечатлены художником как в бытовых («Богатый киргиз с соколом»), так и батальных полотнах. Работы Верещагина так называемой «туркестанской серии» были показаны публике в марте 1874 года на персональной выставке, открытой в Петербурге. Экспонировавшиеся картины и рисунки изображали историю и жизнь малоизвестного тогда в России народа — яркую, экзотичную и страшную: с одной стороны — великолепные дворцы и мечети, сказочное богатство ханов и мулл, с другой — дикая нищета, торговля невольниками, курильщики опиума. Ряд полотен, объединенных названием «Варвары», воспроизводил сцены священной войны — газавата против иноверцев — русских. На одном из них под названием «Торжествуют» изображена площадь перед мечетью в Самарканде; посредине — шесты с головами убитых русских, вокруг них беснуются дервиши, призывая узбеков к дальнейшей войне с «неверными». Особенно сильное впечатление производило заключительное полотно серии «Апофеоз войны» (1871–1872), изображавшее груду человеческих черепов. Подобные «пирамиды» в далекое время складывались по приказу Тамерлана из черепов побежденных. Но картина Верещагина носит не исторический, а символический характер, она направлена против завоевателей и жестокостей войн вообще. Это поясняла и надпись на раме картины, которую сделал художник: «Посвящается всем великим завоевателям: прошедшим, настоящим и будущим».