Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста - Георгий Иванович Зуев
Шрифт:
Интервал:
После целого ряда подобных инцидентов великий князь Алексей Александрович сам подал рапорт об отставке, а Элиза Балетта вынуждена была покинуть пределы Российский империи, забрав с собой в Париж подарки князя.
В июле 1905 г. императорским указом великий князь Алексей Александрович был уволен от должности главного начальника флота и Морского ведомства, но с оставлением ему в отставке звания генерал-адмирала. В дневнике Николая II тогда появилась запись: «…дядя Алексей объявил, что желает уйти теперь же. Ввиду серьезности доводов, я согласился». После отставки генерал-адмирал уехал в свой любимый Париж, в котором с удовольствием продолжил привычный образ жизни. Там он вскоре, 1 ноября 1908 г., скоропостижно скончался от воспаления легких. Начальник Кабинета императорского двора А.А. Мослов сообщал: «Скончался в Париже великий князь Алексей Александрович, брат императора Александра III. Сложив с себя звание генерал-адмирала после гибели эскадры Рожественского при Цусиме, он последние годы своей жизни провел во Франции. Это был один из самых красивых по внешности членов императорский фамилии. Я убедился в Париже, насколько он поражал своею наружностью. Как-то, гуляя на бульварах, я заметил впереди себя высокого мужчину. Прохожие, видя его, останавливались, а некоторые даже восклицали: „Какой красавец!“. Подойдя ближе, я узнал великого князя, в штатском платье, с покупками в руках…»
Похоронили Алексея Александровича в церкви Св. Александра Невского в великокняжеской усыпальнице при Петропавловском соборе.
Посмертная репутация великого князя долгий период складывалась на основании его роли в трагических событиях гибели флота и русских моряков при Цусиме и отчасти из мемуаров великих князей, особенно Александра Михайловича, и также мнений его некоторых доброжелателей, среди которых было немало женщин. Известная петербургская мемуаристка А.В. Богданович сердито писала: «Скончался Алексей Александрович в Париже. Как генерал-адмирал Алексей Александрович никуда не годился, при нем начались все неурядицы в морском ведомстве. Хищения при нем процветали. Он сжег свою жизнь разгулом: при вскрытии тела обнаружили: печень начала разлагаться еще у живого, сердце вдвое больше нормы, а легкие как решето…»
Официально наследниками бездетного великого князя Алексея Александровича стали его братья Владимир и Павел Александровичи и племенник – великий князь Михаил Александрович, распродавшие на аукционе не только значительную часть имущества покойного, но и часть принадлежавшего ему участка. Большую часть сада с оранжереями приобрел в 1910 г. знаменитый богатый владелец кондитерской и шоколадной фабрики столицы Жорж Борман. Оставшуюся часть сада великого князя купил в 1911 г. один из ведущих директоров русско-американской резиновой мануфактуры Генрих фон ван дер Пальс.
Опустевший и изрядно опустошенный дворец великого князя Алексея Александровича начали с 1911 г. сдавать внаем. Управляющий конторой императорского двора штабс-капитан А.А. Савурский опубликовал в столичных газетах объявление о «сдаче квартир в 11 комнат и небольших квартир вблизи с Мариинским театром».
С 1 апреля 1911 г. весь дворец великого князя Алексея Александровича в течение 18-ти месяцев арендовало германское посольство вместе с дворовыми флигелями хозяйственного назначения, конюшней и корпусом для прислуги и служителей, уплатив за весь договорной срок всего 30 000 рублей.
После окончания арендного срока германское посольство освободило дворцовое помещение и перебралось в новое здание германского посольства в России, возведенное архитектором П. Беренсом на Исаакиевской площади, 11.
Дворец великого князя в течение трех лет пустовал, и лишь в конце 1916 г. его наконец продали состоятельному купцу 1-й гильдии потомственному дворянину Константину Клавдиевичу Решко. Покупатель великокняжеского дворца ранее в Санкт-Петербурге не проживал, но его сын, Анатолий Константинович Решко, несколько лет служил в Первом департаменте правительственного Сената. Наследники великого князя Алексея Александровича запросили за великолепный дворец на набережной реки Мойки, 122, с небольшим участком сада довольно небольшую сумму – 2,5 миллиона рублей, словно предчувствуя приближающийся катастрофический период лихолетья 1917 г.
После двух государственных переворотов 1917 г. во дворце обосновались различные советские организации. В период Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда великокняжеский дворец превратился в городской склад. В 1960-е гг. здесь располагался трест Ленинградстроя, районный Дом пионеров и даже автошкола. За многие годы подобной беспорядочной эксплуатации дворцового помещения организациями, исполняющими несколько иные функции и возможности, отделка великокняжеских покоев и планировка дворца понесли непоправимые утраты и разрушения. Правда, в начале XXI столетия было принято решение о реставрации дворца великого князя
Алексея Александровича для размещения в нем Дома классической музыки с концертным залом и музыкальным салоном. Пока же участь некогда великолепного дворца на набережной Мойки – творения петербургского зодчего М.Е. Месмахера, полная судьбоносных утрат и невероятных превратностей, остается чем-то сходной со взбалмошным житием его владельца – младшего сына русского царя-освободителя и реформатора Александра II.
«У морских ворот Невы…»
На своем последнем отрезке, сразу же после огромного дворцового усадебного участка великого князя Алексея Александровича, левобережная часть реки Мойки приводит к одному из старейших исторических мест Коломны, в точке пересечения Мьи с речкой Пряжкой. Здесь, у самого устья Мойки, влево от нее отходит знаменитая речка Пряжка, огибающая довольно крутой дугой легендарный Матисов остров, после чего она впадает в Большую Неву. Этот небольшой водоем окраинного района Петербурга до основания Санкт-Петербурга именовался Чухонкой.
В 1738 г. «Комиссия о Санкт-Петербургском строении» приняла решение переместить «пришедшие в ветхость» и опасные в пожарном отношении «прядильные анбары и смольню» из района Адмиралтейства к окраине города, к реке Фонтанке и за Крюков канал. Сюда же была переведена слобода мастеровых и работных людей, связанных с производством в прядильных мастерских.
Возникшие на месте новых рабочих поселений улицы и Чухонская речка стали называться соответственно с характером и местом производства работных людей – прядильщиков и их продукцией – «пряжой».
На «Плане столичного города Санкт-Петербурга с изображением оного проспектов», опубликованном в 1753 г., бывшая речка Чухонка уже вполне официально именовалась «рекой Пряжкой». Берега этой узкой речки гранитом не облицовывались, но через нее перебросили тогда три небольших незамысловатых
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!