Песнь копья - Илья Крымов

Орийка качнула рыжей гривой, изогнула брови в недоумении:

— Хорошие воины?

— Прекрасные.

Следующий вопрос был как затрещина.

— Но на встречу с Кнудом Косолапым ты их не взял. Почему? И почему теперь передаёшь их…

— Обожди, не все подарки уже подарены. — Майрон понадеялся, что сможет сбить женщину с мысли.

Он вытащил из ларца и надел на её предплечья сначала один наруч, затем другой. Те были бронзовыми, но посусаленными, в каждом сверкали гранями десятки крупных рубинов. Последним появился венец, простой и круглый, — тоже с алыми камнями.

— Что? Зачем? — тихо спросила она, когда корона опустилась на высокое чело. — К чему?

— Это твой остров теперь, твоя сторона. Ты властитель, а люди наделяют властью венцы.

— Я всего лишь вождь своего клана…

— В каждом из этих рубинов, — голос Майрона заиграл нотками отдалённого рокота, потаённой силы, заставившей нутро конани дрожать, — сокрыто имя одного из троллей, населяющих остров. Я забрал у них имена и поместил в камни, когда пришёл. Так, Йофрид, я получил власть над ними и над самой землёй. Теперь камни твои, как и Ладосар. На деле, а не на словах.

Вдруг всё сложилось в уме, и она увидела подарки иначе. Новое божество для народа, новая охрана для правителя, новый источник подлинной власти для новой страны. На руках и венце конани мерцали души могучих созданий, невиданной щедрости подарок… прощальный.

— Уйдите, — приказала она резко, и шаманки выскользнули из зала, оставив госпожу наедине с тёмным человеком. — Когда?

Она подняла на Майрона глаза, которым только сила духа не позволяла увлажниться. Женщины Оры не плакали, они жили, сражаясь, рожали между боями и вскармливали детей, не выпуская из рук оружие, так что на этот раз конани не дала волю слезам.

Майрон очень сильно захотел раскурить трубку.

— Я и так всё затянул, — признался он нехотя. — Мальчику нужен новый учитель, а мне без него оставаться здесь смысла нет.

— Но почему?

Вздох.

— Обадайя непростой волшебник, у него великий Дар, очень редкий и совершенно бесценный. Если его правильно обучить, он сможет… он… он столько добра сделает. — Жёлтые зрачки Майрона осветились иным, нежели обычно, светом, не яростным, но почти радостным. — Я столько зла натворил, столько ран нанёс, стольких… а он, если я смогу его направить, искупит хотя бы часть моих грехов. Хоть что-то в этой жизни надо сделать правильно.

Трудно было риву говорить это ей.

— Эгоизм волшебников, — даже сейчас я думаю только о себе, возлагаю на его плечи ношу моих проступков и ненавижу себя за это. Ненавижу и продолжаю надеяться, что мир примет этот великий светлый дар и забудет меня.

Женщина поняла вдруг, какой силы чувства он испытывал в тот миг, когда говорил с мукой, ровно жевал камни и битые черепки, раздирая дёсны в кровь. Ему было трудно, больно, однако с нею он решил поделиться этим, ей показал истерзанную душу, крывшуюся под бронёй. Сострадание и нежная любовь расцвели в сердце Йофрид.

— Чтобы раскрыться, ему нужен новый мастер… тот, кто не причинит ему вреда. Я начал договариваться с одним очень уважаемым… но вот появились вы. Оказалось, что у меня есть дочь, с которой следовало познакомиться. Вам надо было помочь обжиться тоже. Я затянул, Йофрид, мальчик должен был отправиться в Академию Ривена не позже йула. Теперь, думаю, в конце месяца…

— Да боги с тобой! — воскликнула конани, загораясь, и покинула кресло. — Твой ученик лучезарный, добрый и, кажется, его все обожают здесь, но коли ему лучше будет на материке, то пускай! Боги мне свидетели, я тоже желаю ему добра! Неужели ты сам не можешь остаться? С нами? Со мной? Со своим ребёнком?

Она стояла совсем близко, Майрон чувствовал её тепло, дыхание, запах, тянулся к ней всем своим существом. Седовласый забыл про табак и жажду, больше всего в мире хотелось просто обнять Йофрид и обещать всё, чего бы она ни пожелала. Но он хранил неподвижность.

— Нет, — прозвучало чуть слышно, — тут я не останусь. С вами. С тобой. Со своей дочерью. Не останусь.

— Но почему же?! — разнеслось по чертогу.

Вздох.

— У меня ещё есть враги, — сказал Майрон. — Ничто не было забыто или прощено, они где-то там, и они ищут. Всегда будут искать, пока у меня эта книга. До сих пор мне везло, но никому удача не благоволит вечно. Если они придут сюда, то вас не пощадят. Никого не пощадят. И потому я отправлюсь вдаль, уведу их от острова, пусть ловят. Один всегда буду сильнее и быстрее, чем с кем-то.

Йофрид стала падать в темноту, куда-то где царствовал холод и где она не могла сделать даже единого вдоха. Этот мужчина был со всей неотвратимостью серьёзен, и никакая сила кроме собственного желания не заставила бы его переменить решение. Обречённость, вот, что обхватило плечи конани своими зябкими объятьями.

— В конце этого месяца?

— Отошлю его на большую землю и уйду сам. Твой остров, твоя земля, твой народ. Станешь королевой, передашь власть по наследству, если пожелаешь. Надеюсь, это возместит тебе и Улве годы моего отсутствия.

— Не возместит.

Йофрид взяла его тяжёлую руцу в обе ладони прикоснулась ею к лицу, будто он сам гладил её по щеке. Бронза оказалась твёрдой, но гибкой, тёплой.

— Потому что нечего возмещать. Невзирая на то, куда завели мои ошибки, я всегда была достаточно сильна, чтобы защитить себя и своё потомство. Не потому ли ты полюбил меня? Не потому ли простил мою глупость и вложил в меня своё семя? Ты знал тогда, что не останешься, как знал ты и что я не пропаду. Знаешь и теперь, что не сгинем без тебя. И опять уходишь, вырывая моё сердце.

— Прости меня, Йофрид.

Женщина наградила его долгим взглядом, который был красноречив и молил о милосердии. Через свою бронзовую руку он чувствовал ритм её сердца.

— Раз так, и ты готов сызнова вернуться к выживанию, позволь себе перед этим пожить. По-настоящему пожить.

Он молчал.

— И мне позволь пожить тоже. Позволь разделить с тобой семью, которой так и не сложилось, разделить с тобой ложе, дом и дитя. Наше с тобой дитя. Хотя бы на это краткое время. Позволь!

Он подхватил её и легко поднял на руки словно воительница севера была не тяжелее лебяжьего пера. Поцелуй вышел неловким, но нежным и горячим, они прижались друг к другу и Майрон сказал:

— Я буду счастлив.

Зоптар месяц года 1650 Этой Эпохи, аллод Хог-Вуд, королевство Ривен.

Покидая гостеприимный дом архимага, Райла отказалась от денег и свиты для проводов. Нет уж, её уклад давно сложился, — риск, тяжело заработанные гроши. Человек должен приносить пользу, иначе что это вообще за человек?