На нарах с Дядей Сэмом - Лев Трахтенберг

Лев Трахтенберг не был ханжой, отрицавшим супружеские измены. Наоборот, я признавал, что в той или иной степени адюльтер был, есть и будет всегда. Как и проституция. Век воли не видать!

Что меня по-настоящему возмущало, так это американские двойные стандарты, цинизм, лицемерие и показное пуританство. Как на уровне обывателей, так и правителей.

Соединенным Штатам, как, впрочем, и другим сверхдержавам, издавна живущим под девизом «говорим одно, но делаем другое», было весьма далеко до Нидерландов или Чехии. Продвинутых и демократичных. Маленьких, да удаленьких. Более-менее свободных.

В Форте-Фикс я часто размышлял на тему свободы-несвободы. И не только я один. Наверное, поэтому особым успехом в тюремной библиотеке пользовались журналы левого толка с социал-демократической или красноватой окраской. Хотя я ценил комфорт и в меру эпикурейскую «dolce vita», но все равно оставался карбонарием и верным октябренком, категорически не принимавшим любую несправедливость. Агрессивное большинство, коррумпированные политики и «великие» державы с их шовинизмом, тоталитаризмом, национализмом и прочими «измами» вызывали во мне рвотный рефлекс. Поэтому до тюрьмы я периодически подписывал какие-то петиции, звонил сенаторам или выходил на демонстрации. То есть был в меру «политически активным» индивидуумом. Ну да не будем о грустном и фатальном…

…Anyway[482], из жаркой Ганы на имя Джорджа Вусу раз в месяц поступали денежные переводы. Через все тот же незаменимый Western Union, выделивший для федеральных тюрем отдельный «код города». Два с половиной миллиона потенциальных клиентов – это тебе не хухры-мухры. Заработанные в Америке деньги родители хакера-неудачника вложили в африканскую пятиэтажку в престижном пригороде Аккры. На стриженые купоны с выгодного реал-истейта жил и не тужил мой новый тюремный камарад. Умный Джорджик равнялся на лучших представителей американского капиталистического строительства – Дональда Трампа, Билла Гейтса и 37-летнего Дугласа Мэррилла, третьего человека в Google, вице-президента по оргструктуре и информатике. Будучи педантом и перфекционистом до кончиков розово-черных ногтей, Джордж скрупулезно записывал свои месячные расходы в микроскопическую амбарную книгу.

Можно сказать, шпионскую и тайную.

Однажды, застав товарища за подсчетом дебита-кредита, я моментально «сделал стойку» и вымолил у него разрешение на публикацию зэковской сметы в своих тюремных записках сумасшедшего.

Поскольку нелегальщиной африканец не баловался, джорджиевские расходы оказались более-менее типичными. Во всяком случае – для «законопослушного» среднеобеспеченного американского федерального узника. Курение, сотовый телефон, наркотики, биодобавки, алкоголь, предметы роскоши (часы, очки, DVD-плееры, телефонные коммуникаторы), а также азартные игры и услуги проститутов не декларировались в силу их полного отсутствия. Наоборот, львиную часть трат составляли расходы на спорт, усиленное белковое питание и здоровый образ жизни.

Как выяснилось, финансовая отчетность у заключенного Вусу находилась на самом высоком уровне. Я ее старательно переписал, сопоставил со своей собственной и выложил в «открытый доступ».

Итак, monthly spending[483] от Джоржика:

1. Предметы гигиены: стиральный порошок, шампунь, бритвы, зубная паста, крем, мыло, туалетная бумага и т. п. – $30.

2. Вода для питья (две бутылки в день) – $2.00 х 30 дней = $60.

3. Лекарства: гидрокортизоновая мазь, тайленол, ибупрофен, клетчатка, мазь от «грибка» и т. п. – $20.

4. Витамины (E, B, C и «мульти») – $20.

5. Тренажерный зал – оплата труда тренера плюс резервация снарядов – $70.

6. Столовая – покупка дополнительной еды (яйца, курица, мясо, овощи), в среднем $2 в день, $2x30 дней – $60.

7. Стрижка, уборка камеры, стирка – $30.

8. Почта и канцелярские расходы – $20.

9. Протеиновые батончики для занятий в джиме – $2x25 дней – $50.

10. Кофе, чай, молоко, какао, 2–3 раза в день – $30.

11. «Здоровая пища» (орехи, овсянка) – $20.

12. Рыба – главная еда, 4 вида консервов, в среднем $3 в день х 30 дней – $90.

13. Батарейки (вентилятор, ночник, радио) – $20.

14. «Комиссионные» за обналичку денег, переведенных на другое лицо (10–20 %) – $30.

15. Судебный штраф – $25.

16. Мелочовка (трусы, майки, галантерея) – $20.

17. Телефон внутри США – $50.

18. Телефон (международный) $1 в минуту – $50.

–

Итого: $695.

Однако все семьсот долларов напрямую Джорджу попасть не могли. Власти разрешали тратить зэкам не более $300 в месяц. Плюс еще сотню на телефон. Итого – $400. Все остальное получали нанятые по контракту «почтальоны». Друзья и родственники тюремной буржуазии высылали денежные переводы на счет доверенных лиц, которые потом отоваривались в лавке уже на свое имя. Но по списку, полученному от «буржуина». Операция стоила от 10 до 20 процентов от поступаемой суммы, кто как договаривался. Симбиоз был взаимовыгоден, хотя обе стороны втихую дулись друг на друга. Одни считали, что переплачивают, другие – что им не доплачивают. Истина, как всегда, находилась где-то посередине.

Мне лично с «почтальонами», слава богу, везло – все транзакции и последующие закупки проходили абсолютно без проблем.

Мой сосед Робингудский подобным похвастаться не мог – ему катастрофически не фартило. Получив деньги от родственников Алика, его «доверенные лица» либо переводились в другую тюрьму или сдавались в «помещение карцерного типа» под защиту администрации до намеченного похода в лавку.

Что с воза упало, то пропало…

Как правило, заключенные заранее знали о готовящемся трансфере, и самые нечистоплотные в эти дни одалживали у однополчан деньги, макрели и марки. Самые хитрые – пили, курили и наркоманили в долг.

Коварные «планы барбороссы» готовились заранее и требовали у исполнителей особой выдержки и смекалки. Обмануть тюремного кредитора было сложнее, чем знаменитый «полиграф-тест», проверку на детекторе лжи.

Хотя мне это когда-то удалось.

В первый и последний раз – перед приемом на первую американскую работу, менеджером отдела женских сумок в дизайнерский универмаг «Сentury 21». Я сумел убедить умную машинку, что в России всю жизнь проработал в каком-то «самом главном» ЦУМе-ГУМе и был без ума от торговли.

Перед проверкой я досконально изучил советы добрых людей.

Хотелось подстраховаться.

Усатый лаборант задавал два типа вопросов: простые и каверзные. Предполагалось, что в первом случае я должен был оставаться спокойным (сколько мне лет, как зовут, где живу, какой сегодня день и т. п.). Во втором случае, по логике изобретателей и проверяющих, я мог начать нервничать, поскольку вопросы касались моей биографии и опыта работа в торговле.