Игра по расписанию - Дэвид Бальдаччи

Эдди посмотрел на него и ухмыльнулся.

— Что, нравится открывающийся отсюда вид?

Детектив повел глазами вокруг себя. Он хорошо знал озеро. Знал и то, что в темноте водный простор и берега выглядят совсем не так, как днем. Поэтому сразу узнал пятиэтажный кондоминиум, возведенный на узком мыске у входа в один из главных каналов.

— Похоже, мы держим к востоку, к дамбе, — крикнул он, кивком указывая на горловину канала. При этом Шон молил Бога, чтобы Мишель продолжала слушать и не отключала аппарат. Ведь у него в прямом смысле были связаны руки, и если бы ей взбрело в голову перезвонить, прозвучавший в кокпите звонок сообщил бы Бэттлу о наличии у пленника телефона. — К востоку, говорю, к дамбе держим, не так ли? — повторил он еще раз более громким голосом.

— А вы хорошо знаете наше озеро… — Капитан достал припрятанную жестянку с теплым пивом и с удовольствием глотнул.

— А еще я знаю, почему вы убили всех этих людей, Эдди.

— Нет, не знаете.

— Я все просчитал. Тайлер, Кэнни, Джуниор и Салли пострадали, так сказать, за дело, но с Хинсон и Пемброк вы разделались, чтобы сбить нас со следа. У них часы на одну минуту спешили. Одно деление в сторону — и смысл послания меняется, не так ли?

— Ни черта вы об этом не знаете.

— Ваш отец был ужасным человеком. Он довел вас до этого. Вы убивали из-за него, из-за того зла, которое он причинил вашей матери и брату.

Беглец приставил пистолет к голове Кинга.

— Ни черта вы об этом не знаете, понятно?

Детектив прикусил губу, пытаясь удержать свои чувства под контролем, что при сложившихся обстоятельствах было очень непросто.

— Положим, не знаю. Тогда, быть может, сами мне об этом расскажете?

— А зачем, Шон? Меня уже официально признали психом, не так ли? И если не испепелят заживо на электрическом стуле, посадят в камеру до конца жизни. И будут ждать, пока какой-нибудь зек не выпустит мне ночью ножом кишки. После этого все с облегчением переведут дух и скажут: «Наконец-то Эдди отправился к праотцам». Весело, да? Эдди умер, а все в этом мире продолжает идти своим заведенным порядком. Как будто его и не было. — Он бросил взгляд на Кинга и улыбнулся. — Вам легче умирать. Хотя бы потому, что на ваши поминки соберется множество друзей. А обо мне никто скорбеть не будет.

— А Доротея?

— Ну разве что Доротея… Капельку.

— И Ремми.

— Вы так думаете?

— А вы нет?

Беглец покачал головой:

— Давайте не будем касаться этого, хорошо?

— Расскажите мне о Стиви Кэнни.

— А что, собственно, рассказывать? Да и стоит ли?

— Вы джентльмен, Эдди. Что называется, человек старых правил. По идее вам следовало бы родиться лет на сто пятьдесят раньше. Так что не откажите обреченному на смерть в последней любезности — поговорите со мной.

Бэттл с минуту размышлял, потом ухмыльнулся и произнес:

— Почему бы и нет? Слушайте, если хотите. Итак, я вернулся из колледжа домой. Родители, как обычно, друг на друга не смотрели. Саванне только что исполнилось два года, но отец уже устал и от нее, и от матери. Я знал, что он трахает кого-то в городе, и однажды проследил за ним. Выяснилось, что он встречается с замужней женщиной по фамилии Кэнни. Потом, когда она произвела на свет сына, я проник в родильное отделение в госпитале и просмотрел записи с анализами крови. Ну так вот: Роджер Кэнни не был отцом ребенка. Но я сразу понял, кто был его отцом.

— А Саванна точно дитя Бобби и Ремми?

— В этом можете не сомневаться. Отец считал, что мать хочет с ним развестись, и вот в один прекрасный день все узнали о ее беременности. Какого рода секс имел у них место — по согласию или нет, — нужно спросить у моей матери.

— Но почему, черт возьми, они не развелись?

— Бобби Бэттл искренне считал, что все в этом мире контролирует, и не мог позволить, чтобы от него ушла жена. Это означало бы для него потерять лицо, потерпеть неудачу, а у великого Бобби Бэттла не могло быть неудач. Никогда!

— Но Ремми могла развестись с ним, если бы захотела.

— Похоже, она таки не захотела.

Кинг некоторое время думал, задавать или не задавать следующий вопрос, но потом решил, что другого шанса не представится. Детектив полагал, кроме того, что чем больше убийца будет говорить, тем дольше они с Сильвией проживут. И кто знает — возможно, ему в конце концов удастся убедить Бэттла сохранить им жизнь.

— Почему вы не убили того мальчика — Томми Робинсона?

— Думал, что он подставит своего папашу и тем самым облегчит мне существование.

— Бросьте, Эдди. Вы не могли знать этого наверняка.

— В любом случае у меня не было причин убивать его. Но что с того? Полагаете, меня нарекут бойскаутом из-за того, что я не пришил какого-то маленького засранца? Но вы видели, что я сделал с Салли, не так ли? А ведь она причинила мне не так уж много неприятностей. Между тем я размозжил ей голову и изуродовал лицо. — Бэттл перевел взгляд на приборную доску катера, протянул руку и слегка уменьшил подачу топлива.

Шторм набирал силу с каждой минутой, и даже «фастеку» становилось все труднее противостоять силам стихии. Кинг знал, что катера́ этого типа — одни из лучших в мире, тем не менее молил Господа, чтобы фибергласовая конструкция выдержала нескончаемые удары огромных волн. Он знал, кроме того, что достаточно одного попадания молнии в топливный бак, чтобы все трое в страшном взрыве вознеслись к небесам.

— А Джуниор?

— Смерть Девера оставила у меня неприятный осадок. Это все дура Салли виновата. Почему она с самого начала не призналась, что трахалась с ним? Мне нравился Джуниор, и я поначалу не хотел причинять ему вред.

— Но он не позволил бы ей сказать правду. Не хотел огорчать жену.

— Вы что — оправдываете их? Правду надо говорить при любых условиях. Кстати, оба остались бы в живых, если бы не утаили ее. — Эдди высосал из жестянки последние капли пива и выбросил ее за борт. Потом покрутил головой, разминая затекшие мышцы шеи. — А ведь вам тоже приходилось убивать людей, Шон.

— Только тогда, когда пытались убить меня.

— Знаю, поэтому и не пытаюсь нас сравнивать. Но при всем том, какие чувства вы испытывали, когда осознавали, что человек пал от вашей руки?

Кинг подумал было, что убийцу разбирает праздное любопытство, но чуть позже понял по его потемневшему взгляду, что для него все это очень важно.

— Каждый раз, когда я убивал человека, с ним умирала часть меня самого.

— Полагаю, в этом-то и заключается разница между нами.

— Вы хотите сказать, что вам нравилось убивать людей?

— Нет. Хотел сказать, что, в сущности, уже умер, когда начал убивать. — Он сокрушенно покачал головой. — Поверьте, я не всегда был таким и в юности не мог и помыслить, что смогу причинить кому-нибудь вред. Я не из тех типов, которые начинают, мучая и убивая животных, а потом этот опыт распространяют на людей. Такими типами занимался Чип Бейли, прожужжавший мне об этом все уши.