Одиссея батьки Махно - Сергей Мосияш

11 декабря отряд Махно прибыл в Новоспасовку и наконец-то соединился с корпусом Вдовиченко. Обнимаясь на радостях с Трофимом, Нестор сказал:

— Ну что, георгиевский кавалер, повоюем ещё.

— Куда денешься, батько. Придётся.

— Предупреди всех — никаких выпивок. Я своим уже сказал: увижу пьяного — расстреляю.

Объявив рядовым бойцам отдых, Махно собрал командиров на совещание. Первое слово было предоставлено начальнику контрразведки Зиньковскому. Последние данные о противнике были неутешительными, более того, угрожающими.

— У нас есть копия последнего приказа Фрунзе, в котором велено покончить с нами к 16-му декабря.

— Эва какой прыткий, — заметил Нестор. — Как говаривал Каретник: не поймал — ощипал. Какие у тебя есть предложения?

— Надо прорываться и немедленно в направлении на Розовку.

— Ага. А там — забор из бронепоездов.

— Был бы флот, можно б было уйти морем.

— Дожидайся. Позволили бы они нам загрузиться. Они в этом рейде ни разу не дали нам путём выспаться, с хвоста не слазили, с флангов щипали. Нет, товарищи, — Махно встал за столом, — у нас нынче нет времени и на долгие дебаты, поэтому слушайте мой план. Сегодня ночью в 4 часа мы выступаем на Бердянск...

— На Бердянск?! — не удержался от восклицания Марченко. — Но это же...

— Да, Алёша, это уже у моря. Ты удивился, Фрунзе того более удивится, мол, сами в петлю лезут. Пусть. Врага всегда нужно удивлять, а не делать то, чего он от нас ведёт. И потом, идти на прорыв, оставляя за спиной красный Бердянск, разумно ли? Поэтому завтра с утра мы атакуем Бердянск и берём его, уничтожаем чекистов и комиссаров, освобождаем всех арестованных. После обеда мы уже должны уйти из Бердянска. Теппер, ты должен успеть за это время отпечатать листовку «Чёрное предательство большевиков». Текст у тебя готов?

— Готов, а каким тиражом печатать?

— Как можно большим. Мы её будем распространять среди красноармейцев. Они должны знать, какие сволочи ими командуют. Им же комиссары забивают мозги: махновцы бандиты, они подняли мятеж. Теперь, Григорий Иванович, ваша задача как хозяйственника, в первую очередь взять банк. Изымайте всю наличность в любой валюте. Второе — боеприпасы и оружие, а потом всё остальное. Впрочем, не перегружайтесь.

— Хорошо — сказал Серёгин. — По какому сигналу мы уходим из Бердянска?

— Три красные ракеты. Идём на Андреевку, она в стороне от железной дороги, значит, бронепоезда нас беспокоить не станут. И всё равно, Чубенко, ты со своей командой должен взорвать пути. Кожин, сколько у тебя пулемётов?

— Около 400.

— Отлично. Это даже больше, чем было в Крыму При отходе из Бердянска раздели полк пополам, половину в авангард, другую в арьергард, чтобы мы могли и с фронта и с тыла отбивать атаки противника.

— А на какой улице располагается ЧК? — спросил Петренко. — Мне же его брать придётся.

— Чека расположено на Итальянской улице.

— Основные силы атакуют с востока и двигаются по Итальянской и Воронцовской улицам, группа Марченко врывается в город с запада в район «Лизки». К 10 утра мы должны уничтожить все очаги сопротивления. Сдающихся красноармейцев брать в плен, не обижать. Из них неплохие махновцы получаются после беседы.

— Нестор Иванович, а что мне делать со связью? — спросил Дерменжи.

— С какой?

— Ну Новоспасовка связана с Бердянском прямым проводом. Уничтожить?

— Как думаешь, Трофим? — спросил Махно Вдовиченку. — Мы же не вернёмся сюда.

— Можно уничтожить, конечно, — замялся несколько Вдовиченко.

— Ну, дай хоть последнюю телеграмму, — усмехнулся Махно.

— Какую?

— Ну хотя бы такую, какую посылал князь Святослав: «Иду на вы».

— Ты что? Серьёзно?

— А чего? Пусть трусят. Ты думаешь, для чего Святослав слал врагам такое сообщение? Нагонял страху на них.

— Это интересно, — засмеялся Марченко. — Давай, Трофим Яковлевич, не дрейфь, посылай.

— Но так мы теряем внезапность, — пытался возразить Белаш.

— Зато показываем неприятелю нашу силу и, если хотите, благородство, — сказал Махно. — Уж этого-то у большевиков отродясь не водилось. Пиши, Трофим, всего три слова, и в Бердянске чекисты зубами зачакают.

Вдовиченко, придвинув бумагу, написал, спросил:

— Чью подпись заделать? Твою?

— Зачем мою? Пиши свою, ты как-никак у нас полный георгиевский кавалер. А про Махно они, может, ещё и не догадываются.

Передавая Дерменжи лист с текстом, Нестор наказал:

— Отстучишь им эту телеграмму ровно в полночь. И после этого рви связь; то, что годится, бери с собой.

Получив среди ночи телеграмму, ревкомовцы Бердянска засуетились, подняли всех коммунистов, начали строить на главных улицах города баррикады, надеясь, что через них махновская кавалерия не пройдёт. Бледный невыспавшийся председатель ревкома пытался ободрить приунывших товарищей:

— Ничего, ничего, друзья, штаб 4-й армии обещал нам помочь. Сам товарищ Лазаревич сказал мне: ваша задача сковать их боем, а мы подойдём и ударим им в спину.

— Чем же нам их сковать? У нас вместе с караульными и чекистами едва набирается 600 штыков. А у них почти в десять раз больше.

— Товарищ председатель, а почему нам не задержать 2-ю запасную бригаду для усиления гарнизона?

— У них приказ выступить к Николаевке и Дмитриевке.

— Так отмените его.

— Я не имею права, товарищи, это приказ командующего. Как я догадываюсь, этой бригаде предстоит завязать «мешок», в котором окажутся махновцы, войдя в наш город. Я кое-как выпросил у комбрига две пушки, чтоб прикрыть подходы со стороны кладбища. Товарищ Лебедев, это будет ваш участок.

— Кроме пушек, сколько бойцов вы мне даёте?

— Сто штыков.

— Так мало?

— Западное направление не главное. Махновцы появятся с восточных окраин города. Кроме баррикад, на которых вряд ли долго удержимся, мы создаём опорные пункты — это почта, Чека и Упродком. Вот на этих опорных пунктах и будут сосредоточены основные наши силы с пулемётами. За работу, товарищи, время не терпит. У Махно привычка — нападать на рассвете. А сейчас уже три часа.

Когда все удалились, задержавшийся Лебедев подошёл к столу предревкома и, отмахивая от лица едкий дым махорки, сказал:

— И всё-таки вы напрасно отпускаете 2-ю бригаду, товарищ председатель. Зря.

— Товарищ Лебедев, я вам скажу как большевик большевику, эта бригада накрозь пропитана махновским духом. Она не-на-дёж-ная. Понимаете?