Азиатская Европа - Мурад Аджи

Армяне связывают изобретение своего алфавита с именами Месропа Маштоца и патриарха Саака. Любопытно, что Саак принадлежал к Аршакидам и был хорошо знаком с традициями тюркской культуры и письменности.

Выверяя новый алфавит, народы согласовывали его с фонетикой своего языка, что тоже вело к различиям. Но даже здесь, в этих различиях, прослеживается История. Руническое письмо было больше распространено среди тюрков-кипчаков, а скоропись — среди тюрков-огузов. Впрочем, иначе и быть не могло, на тюркском же языке учили вере в Бога Небесного.

…Сейчас коптов на земле около полутора миллионов человек, формально они «гностики», дорожат этим, однако не могут объяснить своей истории. В мире есть еще несколько таких же общин, затерявшихся оазисов в пустыне. Они живут расстроенной жизнью: среди амхаров в Эфиопии, нубийцев в Судане, берберов в Ливии и Алжире. И нет у них подступов к прошлому. А это прямые потомки тюрков, тех самых пришельцев с севера, которые гордились далекой родиной и с восхищением рассказывали о ней. Они веками, до их колонизации, говорили на диалектах родного языка. Известно же, во времена Васко де Гаммы тюркская речь слышалась в разноголосой толпе портов полуострова Сомали, Египта — до Индии.

Потеря языка была не самой страшной потерей, которую принес колониализм. Копты потеряли веру, ее зерно. Запад руками англичан сделал все, чтобы уничтожить их самобытную религию. Храмы и монастыри пришли в запустение не сами собой, отсюда вывезли в Европу священные реликвии и книги… До 1952 года там хозяйничали колонизаторы.

После обретения Египтом независимости Коптская церковь возродилась, но она представляет собой крайне печальное зрелище. Как человек, которого после долгой болезни недобрые люди учат ходить, есть, разговаривать. Слезы текут по его лицу, но никто не знает, то слезы радости или горя?

Европейцы привили коптам ложные знания о нечестивости их предков, и те стали стесняться своего великого прошлого.

«Гостеприимство» в новой Европе

Запад с приходом тюрков менялся на глазах, Великое переселение народов меняло культуру сначала в Средней Азии, на Кавказе, Ближнем Востоке, Африке. Звезды в небе по-другому засветили и в Римской империи, что было неожиданным для ее правителей.

Первым, словно старый волк в стае, надвигающуюся беду почуял император Диоклетиан, он был опытным правителем. Не вникая в причины нагрянувших перемен, вернул статус-кво: подавил смуту в Армении, взял западные провинции Парфии. Потом в 303 году объявил гонения на «новых христиан», ставших пятой колонной в Империи, ее активными врагами, особенно в Африке. В действиях императора была последовательность, была и настороженность, но… слишком запоздалые были они, война уже ничего не решала.

Перемены в Риме наступали медленно, небо предвещало бурю, но самовлюбленные владыки не беспокоились. Не чувствовала Империя приближение смерти, не видела грядущих перемен. Безраздельное многовековое господство развратило ее, одинаково смотревшую и на врагов, и на союзников.

Запад свою силу видел в мечах легионеров и надеялся только на них.

А тюрки-кипчаки представляли угрозу в момент появления у границ Империи, то есть в III веке, их союз с подвластными Риму народами давал последним надежду на освобождение. Это было предвестником смерти Империи. Великое переселение народов не могло не создать новый политический климат, новые настроения, что уже опасно для деспота. Собственно, такое и происходит в эпоху перемен. Опасность, она, как смерч, как ураган, всегда неожиданна и разрушительна.

Правители Рима проигнорировали ее. Они должны были придумать защиту, не придумали. Ничего не последовало с их стороны. Самоуверенные, они не собирались защищаться.

И… спасение было упущено.

Рим так и не понял, что Великое переселение народов — это не военная акция, скорее, культурная. Не мечом оно утверждало себя, а духом. Началась война идей, в которой легионерам принадлежит второстепенная роль. Общество обращалось к новой идеологии, к новой культуре, вот что случается при смене эпох. На арену впервые в истории вышло слово — Небо заговорило устами народов. Заговорило словами Апокалипсиса: «Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным».

Восток вошел в Европу с железным жезлом — символом власти, вернее, новой эпохи. На смену античности двигалось Средневековье. Над миром взошла алтайская звезда, стальным блеском озарила она планету. Ее увидели сначала иудеи, при Кире, потом буддисты, признавшие в I веке Тенгри, потом зороастрийцы и манихеи, потом армяне-григориане, первыми на Западе услышавшие голос Всевышнего. В той череде и Небесный Нил, ибо «Свет начинается с Востока».

Лишь Рим не поднимал глаз к Небу. Упорно смотрел себе под ноги…

Поразительно, потомки язычников уже который век претендуют на то, к чему не имели отношения их предки — к вере в Бога. Для торжества своих слов они исказили и вытравили из памяти людей понятия «тюркская культура», «Великое переселение народов», нарисовали тюрков варварами, бесчеловечными существами.

Но так ли было на самом деле?

…До союза с тюрками та малая толика жителей Римской империи, которых ныне зовут «ранними христианами», себя так не называли. Они ходили в синагоги, справляли иудейские обряды и праздники, делали обрезание. Правда, для греков и других неевреев апостол Павел полагал обрезание необязательным, но о себе он с гордостью говорил: «Я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев» [Фил 3 3–5]. Это слова из христианской Библии.

Именно поэтому ранних христиан научный мир назвал иудеохристианами. Название не самое удачное, но отражающее истинный характер первых общин, хотя и почитавших пророка Йешуа (Иисуса), однако сохранивших традиционные для иудаизма обряды и обычаи.

Строки датированы I веком и адресованы иудеям-сектантам, которые отвергли богов, вызвав тем самым подозрения окружающих. То были люди улиц и катакомб, низы общества. Ученые или просто грамотные редко встречались среди них. Поэтому сомнительно само предположение, будто философски осмысленная и отработанная на практике научная теория гностицизма (учение о Боге Небесном, Творце мира сего) могла родиться среди этих отказавшихся от богов людей.

Сомнение укрепляют и труды древних ученых (Евсевия и других). Они сообщают об атеистических настроениях, царящих в общинах иудейской секты, о том, что атеистов не называли «ранними христианами». Это имя пришло к ним очень поздно, через века.

Неясно даже то, когда появилось слово «христианство»? И как?

Вновь повторим: иудейская секта атеистов сформировалась в период войны 66–73 годов в Иудее из евреев, отказавшихся защищать родину. Их позиция четко отражена в Апокалипсисе, созданном после знакомства с парфянским миром. Ныне тот текст связывают с именем Христа, начиная с первых строк, гласящих, что это «откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре». Но в древнем Апокалипсисе слов об Иисусе Христе вообще не было, что признают авторитетные церковные издания, там речь шла о безымянном закланном агнце.