Сто голосов - Скотт Макконнелл

Существовала также сцена, в которой Лео и Кира пытаются бежать, когда штурмовавшие корабль солдаты избивают монахинь. Такие неуместные сцены предположительно должны были показать, какими чудовищами является советские, поскольку итальянская пропагандистская машина в то время стремилась подчеркнуть именно это, и поэтому они старались добавлять сцены, выходившие за рамки контекста книги.

Конечно же, такие эпизоды было не слишком сложно удалять, потому что вставлены они были очень неловко. По мере того как мы вырезали все подобные сцены, фильм становился все лучше и лучше, и мисс Рэнд была удовлетворена тем, что находятся способы разрешения таких проблем. Я помню, что она говорила о том, что ее беспокоит целостность повествования, если мы будем вырезать новые и новые сомнительные эпизоды. Помню, я сказал ей, что с моей точки зрения, мы могли сохранять целостность повествования или даже восстанавливать ее не только путем удаления сомнительных сцен, но также посредством восстановления диалогов. Она как будто была удовлетворена этим.

Восстановленная версия фильма Мы живые была представлена в 1986 году на Кинофестивале в Теллуриде, Колорадо, где был осуществлен первый показ фильма на территории США. Вскоре после того он был выпущен в прокат на территории Штатов, Канады и за рубежом. B общем и целом фильм получил прекрасные отзывы. Оглядываясь назад, могу только выразить сожаление о том, что Айн Рэнд не увидела его — настолько удачным оказался этот фильм.

Элоис Хаггинс вела хозяйство O’Конноров и готовила им с 1965 до 1982 года. Миссис Хаггинс скончалась в 1997 году.

Даты интервью: 4, 6, 10 и 17 сентября 1996 года и 19 февраля 1997 года.

Скотт Макконнелл: Как вы познакомились с Айн Рэнд?

Элоис Хаггинс: Это произошло достаточно странным образом. Я приехала из Южной Америки, из Британской Гвианы, где мой отец руководил собственной христианской школой. Я приехала в США для того, чтобы поступить на работу в госпиталь. Я работала в госпитале в Южной Америке и имела диплом диетолога. Я занялась диетическим питанием и уходом за больными людьми. Я приехала в США примерно тридцать лет назад. Человеку, приехавшему в США, всегда поначалу трудно, но жить надо, потому что в этой стране никто тебе ничего за так не даст. Какое-то время я приглядывала за двумя маленькими девочками. И однажды спустилась в прачечную и там разговорилась с занимавшейся стиркой женщиной. Она убирала у Айн Рэнд и сказала мне, что мисс Рэнд нуждалась в домохозяйке, диетологе и так далее. Она дала мне номер телефона Айн Рэнд, и я позвонила. У меня были хорошие рекомендации, и она побеседовала со мной.

В каком году это было?

Это было в 1965 году[315].

Какое впечатление произвела на вас Айн Рэнд?

Это была личность. Она говорила с сильным русским акцентом и не принадлежала к тем людям, которых можно полюбить с первого взгляда. С ней нужно было познакомиться. Она ничем не напоминала собственного мужа, Фрэнка O’Коннора. Вот он был симпатичным человеком с первого взгляда. Он умел заставить тебя чувствовать с ним как дома. Но в ней было нечто жесткое. Она как бы отключалась от мира, концентрируясь на собственных произведениях.

Итак, вас приняли на работу. Каким было ваше положение?

Я готовила, и мы с ней садились вместе и планировали меню на неделю. Я заказывала продукты, а иногда покупала их сама. Мне нравилось ходить по Третьей авеню и Лексингтон-авеню и делать покупки, поэтому я ходила сама. Они предпочитали пользоваться услугами итальянского рынка Verdi’s, эксклюзивного рынка, на котором продавались всякие необычайности. Я покупала там многое. Иногда мы с Фрэнком ходили туда вместе.

И как вы ходили с ним за покупками?

Он любил делать покупки самостоятельно, но когда я выходила вместе с ним, что случалось очень нечасто, то получала возможность избавить его от ошибок. Он покупал такие вещи, какие нам не были нужны. В таких случаях я говорила: нам это не нужно, и он отвечал: пожалуй, вы правы. Речь шла о всяких деликатесах и изысканных бутылках. Он покупал какой-нибудь изыск, но не пользовался им.

Вы были довольны условиями собственной работы?

Да. Правда, первые несколько лет я не была довольна этим местом, потому что хотела заниматься другими делами, но когда я в конечном счете поняла, что не могу их оставить, мне стало как бы уютнее. У меня были возможности уйти от них, но я не из таких людей, я не могу так поступать. Конечно, они не погибли бы, однако меня в таком случае заела бы совесть.

Я действительно привязалась к этим людям. Не думаю, чтобы я смогла проработать так долго на этой не слишком подходящей мне работе, но я привязалась к ним. И это было причиной.

O’Конноры ценили вас?

Да. Она часто говорила мне что-то вроде: ну не знаю, что бы я без вас делала.

Как именно складывались отношения с мисс Рэнд? Похоже, что вы были для них чем-то большим, чем домоправительницей.

Мы были друзьями на самом деле, и поэтому я очень расстроилась, когда узнала, что она ничего не оставила мне в своем завещании. Я проработала у нее семнадцать лет и в течение первых пяти лет была домоправительницей, планировала покупки, делала их, готовила и так далее. После того как у нее была операция по поводу рака [январь 1975 года], она как бы надломилась, и мы подружились. Она уволила свою сиделку.

Я приняла на себя ее обязанности, делала для нее очень личные вещи, и наши отношения переменились. Она сделалась более мягкой, более чуткой, более женственной и человечной. Она начала рассказывать мне всякое; стала рассказывать мне о своих чувствах, мы стали выходить на прогулку в шесть часов вечера. Я помогала ей одеться, мы проходили несколько соседних кварталов и возвращались домой. Она ожидала наших прогулок. Она зависела от меня; после этой болезни мы повсюду ходили вместе. Я сопровождала ее, когда она выходила из дома.

Возможно, в некоторых отношениях вы знали Айн Рэнд лучше, чем кто-то другой.

Вполне возможно. Потому что я была тесно связана с ней в личных вопросах, особенно после ее болезни, и она зависела от меня. Она полагалась на меня. Я была знакома с ней как с личностью, не знаменитой особой, не с Айн Рэнд. Я видела ее как обычное человеческое существо, обладающее обыкновенными чувствами и потребностями.

Что вы могли бы сказать о ней как о личности?

Айн была очень закрытым человеком и никогда много не говорила. Вы, конечно, знаете, что есть такие люди, которые не закрывают рта с того момента, как войдут в комнату. Она была не из таких. Молчаливая, внимательная, скорее тихая. Она была очень постоянной и надежной персоной. И честной. Не думаю, чтобы она могла кого-нибудь обмануть. Она была очень прямым человеком.