Пирамида жива… - Юрий Сергеевич Аракчеев

же моя. С меньшими обобщениями, но… почти моя.

Увы, тем не менее, как оказалось, серьезно нарушены были мои отношения с главным лицом издательства, а именно – с директором. Не я, а он оказался во власти обиды! То ли ему не так объяснили, то ли он посчитал, что представляя первый вариант книги, я схалтурил, то ли не мог простить бывших в первоначальном тексте упреков в адрес редакторов и издательств, приняв их и на свой счет, но он, во-первых, стал избегать встречи со мной, а во-вторых, распорядился сократить заявленный в договоре гонорар аж на 500 долларов. Это была большая сумма для меня, а я вовсе не считал свое поведение непорядочным, тем более, что в тексте договора не было ни слова о снятии части гонорара за задержку, вполне оправданную. Тем более, что при второй нашей встрече я ведь точно сказал, о чем будет книга, и он согласился. Беда состояла лишь в том, что в первом варианте я постарался углубить и расширить тему, что его почти наверняка разозлило. Но ведь потом я не отказался же совсем, пошел навстречу! И, ко всему прочему, представил издательству заявки-аннотации на СЕМЬ новых книг (то есть на готовые мои рукописи)…

Но того, что я возразил против несправедливого, с моей точки зрения, наказания, директор мне не простил. Напал с обвинениями и на редакторшу, которая – представьте себе! – оказалась на моей стороне, так как в договоре действительно не было речи о снятии части гонорара за задержку рукописи из-за ее переделки.

Так что и в этом инциденте, с моей точки зрения, показала себя Пирамида. Он, директор, даже с точки зрения главной редакторши, был неправ, но ведь он – ДИРЕКТОР! Но я не поддался и тут. И ничуть не удивился, что никакой реакции на мои аннотации к семи рукописям не было.

О выходе книги из печати я узнал вовсе не от издательства. А от своей знакомой, которая случайно увидела книгу на прилавке магазина… Из издательства не удосужились мне даже позвонить.

Когда же я увидел ОБЛОЖКУ своей книги, то ужаснулся. Она опять (точно так же как и в случае с «Презентацией», когда издательство тоже не удосужилось показать мне обложку до выхода книги!) имела очень мало общего с содержанием, а главное – совсем не отвечала самому духу произведения! И даже серия, в которой вышла книга, оказалась другой: не «Адвокат», а «Русская бойня». А ведь я убедительнейшим образом просил редакторшу показать мне эскиз обложки прежде, чем подписывать ее в печать. Ссылался на происшедшее с «Презентацией»… Я даже предложил свою идею обложки: лицо растерянного, ошарашенного несправедливостью человека сквозь решетку из колючей проволоки. Увы. Очевидно и эту мою убедительнейшую просьбу сочли за авторский непомерный гонор… Обложку сделали такую, что мне стыдно дарить свою книгу друзьям. Дикое лицо с вытаращенными глазами, занесенный над ним огромный нож… Художник, что ли, считал, что чем «ужаснее», тем скорее книгу купят? Но ведь те, кто будет искать «ужасти» под обложкой, вовсе не найдут их, а те, кому эта книга адресована – люди, всерьез думающие о нашей жизни, – ее просто не возьмут в руки. Что же выиграло издательство, продемонстрировав еще раз НЕУВАЖЕНИЕ как ко мне, автору книги, так и к ее читателям? Все, буквально все снова и снова подтверждало мою правоту. Они – теперь не Первый зам, а люди Издательства – не собирались по-настоящему исправлять «судебные ошибки», которые были не причиной, а следствием. Они фактически спекулировали на больной теме, ибо и не пытались вскрыть истинные причины. Они не понимали, что ли, что их действия на самом деле поддерживают и укрепляют Пирамиду, ибо мутят людям мозги, утверждая, что судебные ошибки случайны, а не есть следствие всей нашей системы? Они – нарочно? Или они не ведали, что творили?… Некоторый консенсус с издательством позволил частично опубликовать кое-какие письма, но моя «Пирамида-2» на самом деле так и осталась неопубликованной.

Да, все осталось в нашей стране по-прежнему. А во многом стало хуже.

Естественно, что моя книга с дикой обложкой затерялась среди других таких же. Я не встречал в печати ни одного отзыва о ней. Впрочем, говорят, что сейчас бесплатных отзывов в печати и не бывает. За все нужно платить, за отзывы в печати тоже. «Новое время – новые песни»! На самом же деле все «песни» абсолютно старые. Только ухудшенные.

Но – до каких же пор?

Как же все-таки это вышло?

Система власти в России всегда была основана на превосходстве. Одних людей над другими. Причем не в силу таланта или нравственных достоинств. А – в силу неестественных «привилегий». Либо по «знатности рождения», либо по причастности к какому-то «кругу». Дурак или умный – не имеет значения, главное – «свой». Или «Ваше превосходительство»… Лучшие умы страны мечтали о том, чтобы эту противоестественную «систему превосходства» сломать. Ведь она дико тормозила развитие общества.

«В России две напасти:

Внизу – власть тьмы,

А наверху – тьма власти…» (В.Гиляровский);

«…немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, послушный им народ!» (М.Ю.Лермонтов);

«…Все говорит мне о природных способностях угнетенного русского народа. Мысль о том, чего бы он достиг, если бы был свободен, приводит меня в бешенство.

…Пропасть между рабом и господином здесь так велика, что у последнего положительно начинает кружиться голова. Он настолько выше простых смертных, что не на шутку считает себя сделанным из иного теста, нежели другие, «простые» люди». (Маркиз де Кюстин);

«И только тот, кто всех собой давил, свободно и дышал, и действовал, и жил…» (Н.А.Некрасов).

Так жила Россия… Революция была неизбежна. Люди начали прозревать.

Но как она совершалась? Как совершалась так называемая Великая Октябрьская Социалистическая Революция? Кем?

Сначала, до революции, во главе несогласных, тогдашних «диссидентов», были действительно высокоразвитые, широко образованные люди – писатели, философы, «декабристы», «революционные демократы» (Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Салтыков-Щедрин, Островский, Аввакум, Радищев, Чаадаев, Бестужев, Одоевский, Чернышевский, Герцен, Максим Горький…) В самом начале революции идеологами ее тоже были люди умные, высокообразованные – Плеханов, Мартов, к примеру. А Ленин?

Ильич тоже был достаточно высокообразованным, но… Свойства его характера – нетерпимость, неприятие возражений, желание во что бы то ни стало настоять на своем, жестокость (все это отмечалось очень многими знавшими – и даже любившими его! – людьми). На Втором съезде партии он вел себя настолько грубо и безобразно, что часть участников съезда в знак протеста