Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти - Шошана Зубофф

Первостепенная значимость самосознания для здоровой саморегуляции также подчеркивается в работе двух исследователей из Кембриджского университета, которые разработали шкалу для измерения «восприимчивости человека к убеждению». Они обнаружили, что наиболее важным отдельным фактором, определяющим способность человека противостоять убеждению, является то, что они называют «способностью заблаговременного продумывания действий» (the ability to premeditate)[827]. Это означает, что люди, которые, опираясь на самосознание, продумывают последствия своих действий, более склонны прокладывать свой собственный курс и значительно менее уязвимы для различных методик убеждения. Самосознание также играет роль во втором по важности факторе на их шкале – приверженности (commitment). Люди, которые сознательно привержены курсу действий или набору принципов, с меньшей вероятностью подадутся убеждению сделать что-то, что нарушает эту приверженность.

Мы уже видели, что демократия угрожает надзорным доходам. Практика Facebook позволяет сделать не менее тревожный вывод: надзорным доходам угрожает само человеческое сознание, поскольку осознание происходящего ставит под угрозу весь проект изменения поведения. Философы признают «саморегуляцию», «самоопределение» и «автономию» проявлениями «свободы воли». Слово автономия – греческое по происхождению и буквально означает «саморегулирование». Противоположность ей – гетерономия, что означает «регулирование со стороны других». Конкурентные нужды экономии за счет действия означают, что надзорные капиталисты должны использовать все доступные средства для замены автономных действий гетерономными.

В каком-то смысле нет ничего примечательного в наблюдении, что капиталисты предпочитают людей, которые соглашаются работать и потреблять так, как это выгоднее всего капиталу. Достаточно вспомнить разрушительные последствия кризиса ипотечного кредитования, который спровоцировал финансовый кризис 2008 года, или ежедневное попрание человеческой автономии со стороны бесчисленных бизнесов – от авиакомпаний до страховых компаний, – чтобы найти множество иллюстраций этого очевидного факта.

Однако опасно было бы питать иллюзию, что надзорные капиталисты лишь продолжают эту тенденцию. Структурное требование извлечения экономии за счет действия превращает средства изменения поведения в двигатель роста. Никогда прежде в истории частные корпорации, сконцентрировавшие в своих руках беспрецедентные богатства и власть, не могли свободно осуществлять экономию за счет действия при поддержке всепроникающей глобальной архитектуры повсеместной компьютеризации и контроля, созданной и поддерживаемой всеми передовыми научными ноу-хау, которые только можно купить за деньги.

Самое показательное, что заявление Facebook о своем праве на эксперимент означает притязание надзорных капиталистов на власть над будущим ходом человеческого поведения. Заявляя о своем праве тайно, ради собственной выгоды изменять человеческие действия, надзорный капитализм по сути изгоняет нас из нашего собственного поведения, смещая локус контроля над будущим временем с «я буду» на «ты будешь». Каждый из нас может идти своим путем, но экономия за счет действия означает, что этот путь уже сформирован экономическими императивами надзорного капитализма. Борьба за власть и контроль в обществе больше не связана со скрытыми фактами класса и их связи с производством; она касается скрытых фактов автоматически осуществляемой модификации поведения.

Стоял на редкость изнурительный июльский полдень 2016 года. Много часов Дэвид вел заседание по спорному страховому случаю в пыльном зале суда в Нью-Джерси, где из-за скачка напряжения накануне ночью вышла из строя хрупкая система кондиционирования. Затем дерганая пятничная поездка домой, когда чья-то проклятая машина сломалась из-за жары и превратила некогда подававший надежды поток в стоячее болото. Очутившись наконец дома, Дэвид поставил машину в гараж и направился прямиком к боковой двери, ведущей в прачечную и дальше на кухню. Мгновенно его охватила волна прохладного воздуха, как будто он рухнул в океан, и впервые за весь день он глубоко вдохнул. В записке на столе говорилось, что жена вернется через несколько минут. Он глотнул воды, налил себе выпить и поднялся по лестнице, намереваясь принять продолжительный душ.

Теплая вода едва успела ударить в его ноющую спину, как прозвенел дверной звонок. Она забыла ключ? Выключив душ, он накинул футболку и шорты и побежал вниз, открыв входную дверь паре подростков, которые стали размахивать перед его лицом сотовыми телефонами. «Эй, у вас покемон на заднем дворе. Это наш! Ничего, если мы зайдем туда и поймаем его?»

«Кто-кто?» Он понятия не имел, о чем они говорят. Скоро он будет знать об этом все.

В тот вечер звонок Дэвида звонил еще четыре раза: это были совершенно незнакомые люди, жаждавшие зайти в его двор и выражавшие недовольство, получая отказ. На протяжении всех последующих дней и вечеров на лужайке перед его домом собирались кучки охотников за покемонами, одни из которых были молоды, другие давно лишились этого оправдания. Они пялились в свои телефоны, показывали куда-то и кричали, осматривая его дом и сад на предмет существ «дополненной реальности». Глядя на этот маленький кусочек мира через свои телефоны, они могли видеть свою добычу-покемона, но лишь за счет полной слепоты ко всему остальному. Они не замечали ни семейного жилища, ни границ вежливости, которые делали его сокровенным пространством для живших там мужчины и женщины. Вместо этого игра захватила дом и окружающий мир, превратив все это в огромную сетку GPS-координат. Это было новое слово в коммерции – экспроприация имущества в коммерческих целях, когда реальность превращается в безграничные объемы пустого пространства, из которых можно выжимать доходы ради обогащения других. Давид не мог понять: Когда это кончится? Кто дал им право? Куда звонить, чтобы прекратить это?

В момент, когда его выдернули из душа, он, неведомо для себя, присоединился к жителям английской деревни Бротон, которые вышли на улицы в 2009 году, протестуя против вторжения снабженных камерами автомобилей Просмотра улиц Google. Как и их, его внезапно втянули в состязание с экономическими императивами надзорного капитализма, и, как и они, он скоро поймет, что звонить некуда, нет телефона службы спасения, по которому можно экстренно уведомить соответствующие инстанции об ужасной ошибке, поселившейся на его лужайке.

Как мы видели в главе 5, тогда, в 2009 году, вице-президент по продукту Карт Google и босс Просмотра улиц Джон Ханке проигнорировал протестующих Бротона, настаивая на том, что только он и Google знают, как лучше, и не только для Бротона, но и для всех остальных. Теперь здесь, на следующем рубеже надзорного капитализма, снова был Ханке, на этот раз в качестве основателя компании Niantic Labs, стоящей за Pokémon Go. Ханке, как мы помним, сохранял твердое намерение овладеть всем миром, нанеся его на карту. Он основал Keyhole, стартап спутниковой картографии, финансируемый ЦРУ и позже приобретенный Google и переименованный в Google Планета Земля. В Google, он был вице-президентом по Картам Google и главным действующим лицом в противоречивой попытке компании реквизировать общественные и частные пространства с помощью Просмотра улиц.