Марш к морю - Дэвид Вебер

шею в данный момент. - Это сделала я. Теперь я это понимаю. На самом деле, я понимала это с самого начала - просто не хотела признавать, что поняла, потому что вместо этого было намного легче продолжать злиться на вас. Но все, что вы пытались сказать, это то, что братание - плохая идея, и вы были правы. Если вы не будете следить за этим, это испортит отношения быстрее, чем когда-либо могло что-либо другое.

- Это было не то, что я пытался сказать, - сказал принц. - Это плохая идея, но при таком количестве дурачеств, происходящих в роте, какой ущерб может нанести еще один роман?

- Так что вы хотели сказать? - осторожно спросила Депро. - Полагаю, вы не собирались ссылаться на наемную прислугу?

- Нет. - Роджер потер лицо и снова посмотрел на воду. - Что я хотел сказать, так это то, что я не валяю дурака. Поставь точку в конце этого предложения. Я делал это пару раз, и они были откровенными катастрофами. И каждый раз я чувствовал себя дерьмово. Все, о чем я мог думать, было то, что я не хотел еще одного ублюдка в этом мире. Я не хотел предавать кого-то, как это сделали мои отец и мать.

Он снял шлем и положил его на землю. Берег реки в тени массивного гиганта джунглей был покрыт низким, мягким травяным покровом, чем-то похожим на короткий клевер. Это было такое же удобное место, как и любое другое на планете, чтобы справиться с мрачным отчаянием.

- Я не знал, какие отношения были между моей матерью и ублюдком, ранее известным как "мой отец", - сказал он. - Но я знал, что задаваться вопросом, каковы были отношения, и обвинять себя в том, чего в них не было, должно быть для ребенка худшим способом вырасти. И в империи есть места, где важно, насколько "чистым" ты был, и мне тоже пришлось подумать об этом. Большинство людей думают, что мне было наплевать на мои обязанности принца, но это тоже неправда. Конечно, неудивительно, что они так думают - в конце концов, мне тоже удалось нарушить эти обязательства. Но это не означало, что мне было все равно, или что я не понимал, что для меня был слишком велик риск, чтобы оправдать дурачество.

- Совсем? - спросила недоверчивая сержант. - Как давно? И, я имею в виду, э-э...

- Я потерял невинность, когда мне было пятнадцать. С младшей дочерью герцога Новой Антиохии. Очень амбициозной дочерью.

- Я слышала об этом, - осторожно сказала Депро. Эта "сцена" была второстепенной легендой в армии императора и причиной одной из немногих отставок командира роты в ее истории. - И я слышала, что никто никогда не видел вас "с" кем-то еще. Но, я имею в виду, что вы... Я имею в виду, это очень долгое время.

- Да, это так. Спасибо вам за то, что указали на это.

- Знаешь, это нехорошо для вас, - сказала морской пехотинец. - Это вредно для здоровья. У вас может развиться увеличенная простата, даже когда вы молоды. Конечно, они могут это исправить, но профилактика - гораздо, гораздо лучшая альтернатива.

- Я действительно должен обсуждать с тобой детали моей жизни без секса? - спросил принц. - Особенно прямо сейчас?

- Нет, вы не должны, - призналась Депро. - Но разве никто никогда не говорил с вам об этом? Разве у вас не было консультанта?

- О, конечно. И много. И все они заняли одну и ту же позицию: мне нужно было разорвать свои узы с отцом, оставить позади чувство его предательства по отношению ко мне и взять на себя ответственность за свою собственную жизнь. Это называется "терапия реальностью" или "перестань быть таким гребаным нытиком". Что сработало бы очень хорошо, если бы я не был чертовски обижен на своего отца.

- О. - Сержант потянула себя за мочку уха. - Это, должно быть, странно. Все в империи относятся к императрице как, ну, как к богине, я думаю.

- Да, - с горечью сказал Роджер. - Все, кроме ее сына. Я никогда, никогда не простил ее за то, что у меня не было отца. Она, по крайней мере, могла бы снова выйти замуж или что-то в этом роде. Я наконец понял, что это была одна из причин, по которой я занялся спортом - посмотрите на всех этих отцов.

- О, - снова сказала Депро, а затем, очень, очень осторожно, - А Костас?

- Вроде того, - сказал Роджер с чем-то средним между смешком и всхлипом, затем глубоко вздохнул. - Я думаю, Костаса было трудно воспринимать как образцового человека, которого дети хотят видеть в своих отцах. Но во всех остальных отношениях, которые имели значение, он был самым близким человеком, который у меня когда-либо был. Мог бы быть, может быть. Он всегда был рядом, когда я в нем нуждался... и меня не было рядом, когда он нуждался во мне. Конечно.

Руки Депро дрогнули, когда она прислушалась к его прерывистому дыханию, но она заставила себя остановиться и очень тщательно подумать о том, что она собиралась делать. Интенсивность эмоций Роджера и зазубренные грани его горя и ненависти к себе ударили ее, как кулак, и она была более чем немного напугана темными, наполненными болью глубинами, которые простирались перед ней. Но страх был лишь частью того, что она чувствовала, и не самой большой частью, и поэтому, наконец, она слегка пожала плечами и осторожно взяла винтовку из его рук и положила ее на землю. Не говоря ни слова, она обхватила его руками и потянула вниз, чтобы он лег, положив его голову себе на колени... и запустила пальцы в его потные волосы, когда он начал очень тихо плакать.

Ее собственные глаза горели, и она задавалась вопросом, сколько одиноких лет прошло с тех пор, как он когда-либо позволял кому-либо видеть его плачущим. Ее сердце болело от необходимости дотянуться до него, но она была морским пехотинцем, воином. Она знала, что нужно было сказать, но не знала, как это сказать, и поэтому вместо этого безмолвно напевала ему, и каким-то образом он, казалось, понимал слова, которые она не могла найти.

- Я не знаю, что делать, Нимашет, - сказал он ей. - Я... Я просто не могу потерять еще кого-то. Я уже убил стольких из