Дендрофобия - Наталья Горская

– Это трудно не заметить. И они навязывают свою половую незрелость потребителям информации, которую создают. Таким подвиг всюду мерещится, они верят в крутизну, потому что плохо знают реальность. Между тем, крутизна – это противоестественное состояние для природы. В природе нет крутых деревьев, классных птиц или клёвого неба. Вот Вы говорите про смелость. А что это? Это знание, что надо делать в той или иной опасной ситуации. Если не знание, то интуиция или способность в данной ситуации находиться настолько осознанно, что ответ приходит сам собой, как выйти из опасности. Например, на пожаре людям страшно, они паникуют, потому что не знают, как управлять огнём, что он из себя представляет, чем питается и как ему это питание перекрыть. Животные интуитивно чувствуют маршрут, по которому можно выйти из огня. А профессионально обученный пожарник или спасатель знает, как с огнём обращаться, как через него пройти без ожогов, что надо делать, чтобы он совсем погас, как его укротить. Поэтому у него нет паники. Осторожность обязательно должна быть, но ужаса, который парализует волю и заставляет делать всякие глупости, уже нет. Если Вы общаетесь с людьми таких профессий, сразу заметите, что они никогда не высмеивают тех, кто убегает от опасности, трусит. Потому что знают: никакой смелости и трусости на самом деле не существует. И если человек не знает, что надо делать, то ему в самом деле лучше убежать, а не усложнять своим мёртвым телом работу тем, кто знает. Так называемого труса можно обучить, как действовать в той или иной ситуации, довести его действия до автоматизма. И вот он уже никакой не трус, вот он уже в состоянии подвиги совершать. Я видел здоровых мужиков, обвешанных оружием, как они падают на дно окопа и ползают там, обделавшись. Ревут так, что стрельбу заглушают. Картина называется «и тут зенитка смущённо замолчала и попросила: нельзя ли потише». Потому что они никогда не были на передовой и не знают, что надо делать. Это только в кино всё легко делается, а в условиях реальной войны у человека всё из башки вылетает, каким бы смелым он себя до этого ни считал. И чем смелее он себя представлял, тем больше, я извиняюсь, гадит сквозь штаны. Через пару-тройку атак привыкнет к грохоту и начнёт соображать, что надо делать. Гадить в штаны перестанет.

– Вас послушать, так ничего не существует: ни дружбы, ни смелости, ни благородства, ни мужества…

– Не существует, представьте себе. Всё надуманное и пустое. Смелостью что только ни называют, иногда откровенную глупость. Её намерено и маскируют под смелость, чтобы своим именем не называть. В конце концов, есть крайнее проявление смелости, клиническое, разновидность шизофрении, когда в мозгу на развиты какие-то участки, отвечающие за чувство опасности. Её обладатели подвиг могут организовать на пустом месте, из ничего. Экстремалы – самый яркий пример такой «смелости», адреналиновые наркоманы. Это самая настоящая наркомания хотя бы потому, что они всегда вовлекают в неё других. Или всем известно состояние, когда «на подвиги тянет» под воздействием водки или наркотиков. Много говорят, как от армии «косят», прикидываясь шизиками, а никто не представляет себе, сколько махровых психов туда рвётся. Но их нельзя туда – беда будет. Сейчас медкомиссии повсюду упраздняют, поэтому психопаты лезут в органы, в авиацию, на флот, поэтому там столько «подвигов». Раньше в милицию или армию абы кого не брали – сейчас берут всех подряд: алкашей, дебилов и даже уголовников. У современных людей голова забита сказками, где друг другу противостоят смельчак и трус, сильный и слабый, щедрый и жадный и так далее. Женщинам с детства внушают, что надо любить первых и презирать вторых. Но любая мать, если её ребёнок убежит от собаки или не полезет в реку, не умея плавать, никогда не станет его называть трусом, а наоборот похвалит, что он вернулся к ней живым и невредимым. Нормальную мать я имею в виду, а не сумасшедшую, которой привили противоестественное для женщины мышление. Нормальная баба никогда не станет требовать от мужика героизма. Наоборот, она всегда своего дурня одёрнет за холку: «Куда опять полез? Сиди, без тебя разберутся». Потому что он ей нужен для жизни, а не для того, чтобы с него памятник лепили для поклонения каких-то посторонних психопатов. По городу тут листовки расклеивали: на Кавказе убили какого-то контрактника из Райцентра, вечная память герою и прочая тра-ля-ля. В конце приписка, что у него осталось четверо детей. Типа, пусть чеченцам станет стыдно, какого мирового парня они порешили: бабе наделал кучу детей и полез куда-то в далёкий край «демократию налаживать», когда у самого задница в заплатках. Кто теперь будет их растить? Теперь вся надежда на какого-нибудь доброго отчима, который уйдёт из своей семьи к этой бабе, чтобы «поднимать отпрысков такого героя». Тоже с героической харей, желательно.

– Цинично это всё. Так можно договориться, что ничего святого нет…

– Ничего святого и нет. Что может быть святого у людей? Мы, обычные люди – грешные, слабые, глупые. Но метим в святые, крутые и прочая. Куда мы лезем? Звёздная болезнь так и прёт из всех щелей.

– Но на войне, в конце концов, без героев никак не обойтись!

– На войне героизм категорически противопоказан. Категорически! Уж поверьте мне, я знаю, что говорю. Армия большую часть времени не воюет, а занимается серой бесцветной работой, совсем не героической. Тушит пожары, разбирает завалы, ликвидирует последствия наводнений и крушения поездов. Это очень нужная работа, но её надо выполнять без расчёта на подвиг. Подвиг – это всегда признак того, что ситуация выходит из-под контроля. В боевых условиях идеальная армия должна действовать очень просто и тихо. Никто там ногами не машет, как в американских боевиках, не дерутся по полчаса, потому что человечеством придумано очень много быстрых и коротких приёмов, достаточно простых в исполнении, которые гарантировано приводят к смерти противника. Убивают лёгким движением руки, самым коротким ударом ножа, какой только возможен, а прыгать и скакать, закидывая ноги выше ушей, пучить глаза и произносить глубокомысленные монологи – пустая трата сил и времени. Это как автомобиль, который жрёт много бензина, а ездит так себе, зато ревёт громко и постоянно требует ремонта. Разбирающийся в машинах человек такую не купит. Но сейчас люди мало в чём разбираются, потому что только телевизор смотрят. Их легко убедить, что какой-то скачущий выше третьего этажа козёл умеет драться. Тратить силы и энергию на войне впустую нельзя, потому что их там очень много требуется. Профессиональных военных учат не совершать ни одного лишнего движения, это в привычку входит на всю жизнь, даже на бытовом уровне. На войне не героизм нужен, а умение воевать. Сейчас на Кавказ знаете, сколько придурков лезет, которые кроме как мечтать о подвиге и верить, что их потом за это пожизненно благодарить будут, ничего больше не умеют? Ходят грудь колесом там, где надо ползти, под ноги не смотрят, где надо не только смотреть, но и принюхиваться, и прислушиваться, наступают на что не надо. Вот так оторвёт всё, что от тела на пару сантиметров выступает, включая нос и уши, и передают в госпитале, что от него осталось, жене: «На, дура, гордись, какой герой тебе достался». Приедет за ним хрупкая изящная девочка – что ей светит? Превратиться такая нежная лань в мощного быка рядом с этим «героем», а учёные потом голову ломают, чего это с бабами.