Первичный крик - Артур Янов

Люди каждый день вкалывают иглы в свои вены не из‑за слабости или глупости. Они больны, и эта глубоко угнездившаяся в них, точнее, в их психике, болезнь вызывает почти такую же реальную боль, как обычное, так называемое, физическое страдание. Использование наркотиков — это не легкомысленный выбор, это неизбежный результат попытки страдающего организма обрести смысл бытия — избавиться от болезни. Попытки морализировать на эту тему или отговорить пациента от его болезни, сродни попыткам отговорить человека от его первичной боли. Обзывание наркомана «дураком» и лишение его общества любящих и понимающих его состояние людей или отсутствие обстановки, позволяющей защитить пациента от болезненного мира, суть лишь средства заставить наркомана сделать следующий укол.

Многие частные и государственные центры лечения наркотической зависимости могут, тем не менее, похвастать великолепными результатами — высоким процентом лиц, многие годы не принимавших наркотиков, работающих, ведущих нормальный образ жизни и вступивших в брак — и, определенно, это лучший результат, чем в аналогичных федеральных центрах, где процент рецидива составляет от восьмидесяти до девяноста процентов. Я, конечно, согласен с важностью того, что эти люди больше не употребляют наркотики; каким бы путем это ни достигалось, такой результат можно только приветствовать. Но я не считаю неупотребление наркотика излечением. Несмотря на то, что люди, страдавшие зависимостью от героина, отказавшись от него, отступают на позиции более мягкой зависимости, например, от сигарет или кофе (и эти пациенты, действительно, очень часто потребляют эти заменители героина в больших количествах), я все же считаю, что они все равно остаются героиновыми наркоманами: высокий уровень напряжения ждет лишь своего часа — ослабления защитных систем. До тех пор, пока такой наркоман много работает, выкуривает табачным дымом свою первичную боль и находится в окружении любящих его людей, он, возможно, многие годы (а, возможно и всю жизнь) не будет вспоминать о наркотиках. Но любое изменение в функционировании этих отдушин может

снова причинить боль (которая никуда не исчезла), и в результате наступит рецидив явной зависимости.

Продолжительность времени, в течение которого наркоман не принимает наркотик не является мерилом склонности к рецидиву зависимости. Если человека поддерживают близкие и друзья, то он, даже если у него высок уровень напряжения, может воздерживаться от наркотиков сколь угодно долго. Другие же, даже если у них ниже уровень напряжения, попадая снова в неблагоприятные условия или оказываясь на улице, могут немедленно возвратиться к пагубному пристрастию. Почти каждый день мне звонят люди, которые не принимали наркотики, находясь в тюрьме, и начинали колоться немедленно после освобождения. И это невзирая на программу интенсивного лечения наркотической зависимости, которую проводят в калифорнийских тюрьмах.

Надо признать, что воздержание от приема наркотиков, которое теперь широко распространилось в США, послужило весьма полезной цели отучения людей от физиологической зависимости и предоставления им возможности стать полноценными работающими членами общества. Но я считаю такой подход чисто миссионерским. Человека, страдающего наркотической зависимостью, берут под свою опеку добросердечные, благонамеренные люди, которые знают, что такое хорошее, и что такое плохое поведение. Возможно, в их привычке считать наркомана глупым, а не больным человеком, есть определенная логика, но если наркотическая зависимость — болезнь, то ее надо исследовать, а не ограничиваться модификацией внешнего поведения.

Марихуана

По своему действию марихуана отличается от героина. Последний смягчает или «убивает» боль, производя анестезию и делая человека невосприимчивым к болезненным чувствам. Что происходит во время курения марихуаны, зависит от трех факторов: (1) дозы (как много марихуаны в «косячке»); (2) глубины и прочности систем психологической защиты; и (3) интен

сивности первичной боли, прикрытой системой защиты. Если доза марихуаны оказывается достаточно большой, то она вызывает лизергиноподобную реакцию, завершающуюся галлюцинациями и иллюзиями. Это происходит, если присутствует интенсивная первичная боль, требующая символического бегства, или если у данного человека ослаблена система психологической защиты.

Нередко случается, что человек, принимавший ЛСД для ухода в состояние преходящего (а иногда и не столь преходящего) психоза, впоследствии переходит к курению марихуаны. Первая галлюцинация, вызванная употреблением ЛСД, становится первым серьезным покушением на защитную систему, подводящим человека очень близко к его первичной боли; последующее курение марихуаны может окончательно разрушить психологическую защиту невротика. Вот почему так опасно длительное и регулярное употребление ЛСД и марихуаны. Одна пациентка, перешедшая на курение марихуаны после многих приемов ЛСД, стала страдать навязчивым страхом, что ее разрежут бритвой пополам. Следствием этого страха стал другой — опасение, что постель задушит ее во сне, свернувшись вокруг нее. Эти символы стали насильственными и обсессивными, потому что ослабла защитная система, направленная против страха. Вскоре страхи стали настолько упорными, что потребовались другие, более мощные символические реакции, и больная, как личность, совершенно распалась.

Вообще, курение марихуаны доставляет удовольствие, потому что под действием этого «легкого» наркотика защитные системы лишь прогибаются, а не ломаются, как под действием больших доз ЛСД. Поэтому на фоне нескольких первых попыток курения марихуаны человек испытывает эйфорию или отправляется в мистические путешествия. Со временем галлюцинации становятся более серьезными и неприятными. Больные, прошедшие первичную терапию, больные, у которых разрушена психологическая защита, не могут курить марихуану. Я помню, как один студент колледжа, который уже почти заканчивал курс первичной терапии, сделал несколько затяжек сигаретой с марихуаной. Через несколько минут он уже был в спальне и лежа на кровати находился в первичном состоянии. Пациент

был очень удивлен тем, что произошло, так как до лечения он был заядлым курильщиком марихуаны, мог выкурить подряд две сигареты и это вызывало у него «расслабление и смешливость». Отсутствие крепкой защитной системы сделало такую реакцию невозможной.

«Среднестатистический» невротик, в первый раз курящий марихуану, может выкурить изрядную дозу и страдать только от чисто физиологических эффектов, то есть, почувствовать легкое сердцебиение и головокружение. У других может возникнуть неприятная тревожность. Но реакцию на какой‑либо наркотик нельзя оценивать только с точки зрения биохимического или физиологического ответа на его введение. В случае курения марихуаны невротик, обладающий крепкой психологической защитой, во время своего первого «путешествия» может немного ослабить свою защитную систему, что позволяет боли подойти ближе, но защита ослабляется не настолько, чтобы окончательно потерять свою прочность — поэтому у человека появляется лишь смутное чувство тревоги по поводу нового странного ощущения.

То же самое можно сказать и о другом, гораздо более знакомом всем лекарственном средстве — кофеине, психостимуляторе, содержащемся в напитке кофе. Обычно мы не считаем себя людьми, зависимыми от кофеина, но есть немало людей, которые не могут нормально работать, если с утра не выпьют чашку кофе. Люди с сильно притуплёнными чувствами, например, героиновые наркоманы, могут легко выпить десять чашек кофе подряд без всякого видимого эффекта. Но, например, пациенты, прошедшие курс первичной терапии, чувствуют сильное возбуждение, выпив всего одну — две чашки. Почти все они отказались от кофе; если у человека отсутствует система психологической защиты, то любое психотропное лекарственное средство оказывает непосредственное и мощное воздействие на организм.