Братство - Алексей Рудаков

— Но, с другой стороны, — продолжил собеседник, перекрывая своим голосом бульканье чего-то, наливаемого во что-то. — Ты мне нравишься, и я не хочу начинать нашу службу с недомолвок. Я поступлю так. Смотри сюда. То, отчего они вымерли, было залогом их жизни. Лет так сотни три, ну да… Сотни три плюс минус. Это было нашей страховкой, миной, под ними. На всякий случай. Ну а когда они зарвались окончательно, мутанты проклятые, прости Господи, то мы их и того. Ща, сек, — он шумно выдохнул и замолк на несколько секунд, а когда вернулся, то продолжил немного осипшим голосом. — Фух… Зверь просто! Фууххх… Коновал мой гонит, сволочь, представляешь?

— Самогон что ли? У него же спирт есть?!

— Спирт, он подотчётный, сечёшь фишку?! А это он сам гонит, гад. Ох… Хооошо-то как, Семён, рули шибче — ты не представляешь, что это за нектар…

— В сотне метров от ангара, босс.

— Командир, — благодушным тоном, обдавая меня волнами пароксизма счастья, ощущаемыми даже через системы связи, поправил мои слова Гриззон. — Не дразни меня, Сёма, ой не дразни!

— Принято, бос… Эээммм… Командир, сэр! Разрешите приступить к швартовке на вашем борту, сэр?

— То-то же! Разрешаю, не тяни только — первачок то греется.

— И выдыхается, — ответ выскочил, как говорят в таких случаях — «на автомате». Сам я, в этот момент, закусив губу и ощущая липкие струйки пота, стекавшие по спине в исподнее, протаскивал тушу моего катера в игольные врата ангара.

Нет, головой я понимал — места тут много, такая мелочь как мой катер, тут должен со свистом пролетать, но одно дело — понимать, и, совсем другое — рулить этой, жутко неповоротливой, с непривычки, машиной.

— Выдыхается? Как это? Он же закрыт?!

— Поверхностная молекулярная плёнка нарушена. Бос…млять! Сэр! Простите. Так вот — вы же сейчас наливали из транспортного контейнера этот состав?

— Чё? Откуда? Ааа… Ты про бутылку, да? Ну — наливал, и что теперь? Выдохнется?

— Так точно, сэр!

— И… Что делать?

— Утилизировать, сэр!

— Вылить?! Сдурел?!

— Можно и по-другому, — проскочив узость ворот я расслабился и огляделся, с интересом разглядывая раскинувшееся на несколько сотен метров вокруг, пространство ангара. М-да… Любили в Империи простор. И — ещё как, любили!

Немного левее себя, впереди, у стенки, на небольшом, выступающим вперёд мостике, появилась и принялась размахивать светящимися жезлами, фигурка регулировщика. Догадавшись, что все его старания адресованы мне, я чуть сместился влево, следуя его жестам.

— Как? Чего замолк?!

— Так… Утилизировать, сэр, — фигурка с жезлами замерла, подняв их вверх, когда мой нос нацелился на него, а затем начала опускать и вновь поднимать их, призывая меня опуститься вниз — на палубу ангара. — Утилизировать можно по-разному… Сэр.

Осторожно, короткими нажатиями грибка джоя, отвечавшего за тягу, я заставил катер начать снижение, внимательно следя за движениями светящихся жезлов. — Например… Сэр…

Скорость, с которой регулировщик вёл свои светящиеся палки вниз, замедлилась и он даже, наверное, для пущей убедительности, присел на корточки, продолжая медленно вести их вниз — было ясно, что от палубы меня отделяли считанные сантиметры. — Можно… Нужно, сэр, нужно срочно употребить! — лёгкий толчок возвестил об окончании перелёта, и регулировщик тотчас же выпрямился, раскинув руки в стороны — став буквой «Т».

— Выпить?!

— Конечно, сэр! Выпить и срочно! Иначе испарения сквозь пробои молеку….

— Ха! Ха! — капраз заржал, наконец, полностью оценив шутку. — Ну ты гад! Ну ты, Семён… Даёшь! Я аж напугался поначалу! Вылить! Не, ну надо же! И, главное — серьёзно всё так! Плёнки эти, молекулярные… — снова послышалось бульканье. — Я нашему флажку расскажу — флаг-офицеру эскадры, то есть. А то он такой… Любит взять рюмку и пи[censored]еть! По минут десять может! Прикинь — а мы всё, со своими сидим такие, слюной пол пачкаем. Ну так я его обрежу!

Пока он говорил я успел, следуя жестам регулировщика — теперь он поднял перекрещённые руки над головой, выключить движки и, расстегнув ремни, вылезти из кресла.

— Уххх… Хорошо пошла! Фух… Не выдохлась! Я, вижу, — он чем-то аппетитно захрустел. — Ты уже сел?

— Сесть я всегда успею, — мрачно отшутился я, перебираясь в соседнее кресло.

— Будешь меня держаться — не сядешь, — серьёзно, не принимая шутки ответил он. — Сейчас воздух подадут и — мухой ко мне! Ординарца за тобой я уже отправил. Ты его там не обижай — хороший он. Тупой, правда, но — верный! Мммм…. Что я ещё хотел… Мммм… Да! Придёшь — ты мне ту шутку, ну, про плёнку эту и что выдыхается, расскажи — запишу, что б не забыть. Всё! Отбой! Жду!

Снизу, из-под днища, послышались металлические щелчки и мой катер несколько раз вздрогнул, ощущая на своих опорах кандалы магнитных захватов.

Вот же чёрт! По них-то я совсем забыл — на Астролябии он удерживался несколькими страховочными ремнями, чего было более чем достаточно. А тут?

Выдохнув, я положил руки на рычаги дополнительного пульта, установленного тут ещё Ярусевым и не претерпевшим никаких изменений по сравнению с прочитанными мною строками в дневнике Жерга.

Так…

Я ещё раз пробежал глазами по скромной приборной панели.

Ручка тяги — на нуле.

Все четыре выключателя, расположенные рядом — в положении выкл.

Стрелка стабильности… Или как там это называл профессор? Целостности поля? Не важно — на нуле.

Ну что… Сделаем сюрприз капразу?

Я поднёс руку к красному выключателю, расположившемуся правее джоя и прикрытого страховочной коробочкой. Откинув её — пластиковая коробочка с неприятным звуком щёлкнула о поверхность пульта, я на миг задержал руку над активатором модуля прыжка и генератора учёного. Они запускались я одного, именно этого переключателя. Стоит нажать и всё — обратной дороги уже не будет.

На краткий миг я услышал — воображение постаралось, хруст и даже вкус малосольного огурчика, а свободная, левая рука ощутило холодок стопки, ожидавшей меня в каюте Гриззона, но, встряхнувшись, я отогнал наваждение — ещё не хватало пропить судьбу как свою, так и своих, доверившихся мне, людей.

Прикусив губу, я резким движением перекинул тумблер активации модулей, и, в следующий миг, пульт ожил — подле каждого тумблера, шкалы и обоих рукоятей, засветились ровным, желтым цветом, небольшие огонёчки — светодиоды, не замеченные мною раньше. Спустя пару секунд они дружно сморгнули, наливаясь ровным, зелёным, свечением — система, собранная руками покойного профессора, подтверждала свою готовность к работе.

Снова выдохнув, чего греха таить — было страшно, я положил левую руку, всё ещё хранившую ощущение стопки, на рукоять тяги и плавно повёл её вверх по шкале, одновременно косясь на ожившую стрелку индикаторной шкалы. Та, словно уловив мой взгляд, ожила и начала рывками смещаться к центру шкалы.