Иерусалим. Один город, три религии - Карен Армстронг

13 мая 1995 г. представитель ООП в Иерусалиме Фейсал Хусейни выступал перед демонстрантами, протестовавшими против конфискации израильскими властями арабских земель. Стоя под стеной Старого Города, на месте бывшей нейтральной полосы, он сказал: «Я мечтаю о дне, когда палестинец скажет "Наш Иерусалим", имея в виду палестинцев и израильтян, а израильтянин скажет "Наш Иерусалим", имея в виду израильтян и палестинцев»[98]. Откликом на эти слова стало коллективное заявление, которое подписали семьсот выдающихся израильтян, в том числе писатели, артисты, критики и бывшие члены кнессета:

Иерусалим принадлежит нам, израильтянам и палестинцам – мусульманам, христианам и иудеям.

Наш Иерусалим – мозаика всех культур, всех религий и всех исторических эпох, которые обогащали город с древнейших времен до наших дней: хананеев, иевусеев и евреев, эллинов и иудеев, римлян и византийцев, христиан и мусульман, арабов и мамлюков, османов и британцев, палестинцев и израильтян. И у них, и у всех других, кто внес свой вклад в этот город, есть свое место в духовном и физическом ландшафте Иерусалима.

Наш Иерусалим должен быть объединенным, открытым для всех и принадлежащим всем, кто его населяет, без границ и без колючей проволоки в середине.

Наш Иерусалим должен быть столицей двух государств, которые будут бок о бок жить в этой стране: Западный Иерусалим – столицей Государства Израиль, Восточный Иерусалим – столицей Палестинского государства.

Наш Иерусалим должен быть Мирной столицей[99].

Если Сиону действительно суждено стать городом мира и согласия, а не войны и ненависти, то для него необходимо выработать какую-нибудь форму кондоминиума, совместного владения. Существует ряд предложений: corpus separatum под управлением международного сообщества, суверенитет Израиля со специальными привилегиями для палестинских властей, совместная израильско-палестинская администрация неразделенного города; два отдельных муниципалитета, один муниципалитет с двумя наборами административных органов… Яростные споры не умолкают, но пока не будут ясны основополагающие принципы, все эти решения останутся утопией.

Чему же здесь может нас научить история Иерусалима? Осенью 1995 г. в Израиле начался годичный фестиваль в честь трехтысячелетия покорения города царем Давидом. Палестинцы стали возражать, видя в торжествах пропаганду чисто еврейского Иерусалима, хотя сама по себе история царствования Давида в Иерусалиме, наверное, более созвучна интересам палестинцев, чем думают консервативно настроенные израильтяне. Как явствует из истории, все без исключения завоеватели-монотеисты сталкивались здесь с тем, что город был святым местом для их предшественников. А поскольку все три монотеистические религии провозглашают права индивида абсолютными и священными, по тому, как победители в Святом городе обращались с побежденными, можно судить об искренности их идеалов. С этой точки зрения царь Давид – в той мере, в какой мы можем полагаться на заведомо несовершенные исторические свидетельства, – вполне заслуживает уважения. Он не попытался изгнать из Иерусалима его жителей-иевусеев, сохранил в неприкосновенности их систему управления и не отобрал у них святые места. При Давиде Иерусалим оставался в большой степени иевусейским городом. Современный Израиль не выдерживает сравнения с этим древним примером. В 1948 г. 30 000 палестинцев лишились своих домов в Западном Иерусалиме, а с 1967 г. идет непрерывная экспроприация арабских земель и не прекращаются оскорбительные и опасные посягательства на мусульманский Харам. Безусловно, израильтяне – не худшие из завоевателей Иерусалима: они не перебили прежних жителей, как крестоносцы, и не изгнали их, подобно византийцам, которые запретили евреям жить в Иерусалиме. И все же они явно не дотянули до высоких стандартов благородства, продемонстрированного халифом Омаром. Размышляя о нынешней плачевной ситуации, можно усмотреть грустную иронию в том факте, что дважды в прошлом именно исламское завоевание позволяло евреям вернуться в свой Святой город: сначала Омар, а через пятьсот с лишним лет – Салах ад-Дин пригласили их вновь поселиться здесь, когда изгнали христианских правителей.

Захват Иерусалима в 1967 г., несомненно, обладает мифологической значимостью, его символическая сила огромна. Евреи наконец-то действительно вернулись на Сион. Но и сам Сион всегда, с глубокой древности, был не просто физической точкой на земле, а и идеалом. Еще во времена иевусеев он почитался как город мира, земной рай, где царят гармония и всеобщее единение. Этот образ получил достойное развитие в творчестве псалмопевцев и пророков древнего Израиля. Увы, сионистский Иерусалим наших дней огорчительно далек от этого идеала. Начиная с периода Крестовых походов, которые навсегда испортили отношения между тремя религиями, идущими от Авраама, здесь постоянно живут нервозность и подозрительность. Иерусалим также все больше становился спорной территорией. За него сражались и соперничали не только мусульмане, христиане и иудеи – каждая из трех главных общин была, в свою очередь, расколота на секты, яростно враждовавшие между собой. На протяжении XIX в. едва ли не каждое событие здесь было следствием соперничества между общинами или приводило к усилению этого соперничества. И сегодня христианские общины ссорятся между собой прямо у Гроба Господня, а светские и религиозные евреи, едва отгремела Шестидневная война, оказались на ножах по поводу Западной стены. Нынешний Иерусалим – вовсе не тот Сион, что основал царь Давид как обитель мира и покоя.

Израиль неизменно настаивает на первостепенной важности национальной безопасности. Палестинцы жаждут освобождения, евреи Израиля – надежных границ. И это закономерно, если вспомнить все бедствия, выпавшие на долю еврейского народа. Именно безопасности люди во все времена в первую очередь ожидали от города. Одной из главнейших обязанностей царя в Древнем мире считалось возведение неприступных укреплений, которые обеспечили бы горожанам необходимую им защиту. Самые первые строители Сиона создавали его как огороженный стеной островок мирной жизни, хотя со времен царя Абди-Хебы ему угрожали и многочисленные враги, внешние и внутренние. Сегодня Иерусалим вновь стал осажденной крепостью, его восточную границу отмечают громады новых поселений, теснящиеся вокруг города, как когда-то крепости крестоносцев. Но никакие стены не спасут город, если его раздирают внутренние распри. Пессимисты утверждают, что если не будет найдено какое-либо справедливое решение проблемы Иерусалима, он может стать для всех своих жителей таким же городом насилия и опасностей, каким уже стал Хеврон.

Не менее древен и идеал социальной справедливости – с самых ранних времен он был центральным для святости Сиона. Его осуществление служило древнему правителю способом установления в городе божественного порядка, благодаря которому каждый подданный мог пользоваться дарами богов – миром и безопасностью. Этот идеал играл важнейшую роль в культе Баала в иевусейском Иерусалиме. Псалмопевцы и пророки утверждали, что Сион должен быть прибежищем бедных и сирых, а пророки твердо стояли еще и на том, что почитание святых мест бессмысленно, если пренебрегать заботой о нуждающихся. В самую сердцевину Кодекса святости библейские авторы поместили требование заботиться о «пришельце», приветствовать его и любить. Призыв к социальной справедливости – один из основных элементов и в кораническом учении; во времена Айюбидов и мамлюков деятельное сострадание было главной движущей силой исламизации Иерусалима. Из этого же корня вырос социалистический сионизм ветеранов поселенческого движения. Но увы, современный Сион не приветствовал палестинцев даже при либеральном мэре Тедди Коллеке. Израильтяне часто отвечают на это, что с палестинцами в Иерусалиме обращаются куда лучше, чем обращались бы в любой арабской стране. Возможно, это правда, но палестинцы сравнивают себя не с другими арабами, а с еврейскими гражданами Иерусалима. Утверждать, что город «свят», не позаботившись об установлении справедливости, неотделимой от его святости, – весьма опасный курс.