Портрет семьи - Наталья Нестерова

— Надо отметить такое дело! — твердил крестный отец, он же дедушка Семен Алексеевич, когда приехали домой.

— У нас есть бутылка исключительного коньяка! — подхватила Мария Ивановна.

Она не отдавала себе отчет, но уже продолжительное время чутко реагировала на желания и порывы Семена Алексеевича.

Рассиропленный Андрей предложил:

— Хотите, сгоняю за стейками?

— Нет!!! — в три голоса воскликнули домочадцы.

Андрея поразил этот протест. Мариванна тут же объяснила:

— Приготовлены куриные грудки в грибном соусе. Если не съедим, пропадут.

— Сгоняй за салатами, — велела Марина. — В отделе кулинарии купи оливье, царский салат, овощи на гриле и маринованные баклажаны. Обязательно потребуй, чтобы показали срок реализации!

— Еще хлеб, Петечке бананы и туалетную бумагу… для всех, — подсказала Мариванна.

— Надо записать. — Марина оглянулась в поисках блокнота и шариковой ручки.

Андрей и Семен Алексеевич, отправляемые в магазин, выказывали потрясающую забывчивость и неспособность купить более четырех заявленных предметов. Приходилось вручать им список…

«…как Богу, — пришло в голову Марине… — Ведь Бог должен и так помнить всех живых и умерших, а мы Ему — листок-напоминание… Какое-то логическое противоречие… Конечно, Бог обо всех помнит! Просто хочет, чтобы мы, записочки батюшке отправляя, сами о каждом дорогом человеке поименно подумали».

Уступая настырному требованию Марины, помешавшейся на трезвом зачатии, Андрей выпил только одну рюмку дорогого коньяка, когда-то подаренного Мариванне неизвестно за какие заслуги посторонним человеком. А дедушка Семен Алексеевич назюзюкался. Принял на грудь почти всю бутылку и при этом утверждал, что коньяк пахнет клопами. Андрей, слегка завидуя и досадуя на воздержание, попытался развеять это стойкое народное заблуждение. И одновременно выяснить: кто когда пил настойку на клопах, чтобы иметь право сравнивать? Но Семен Алексеевич внятно и даже полувнятно объясняться уже не был способен. Он что-то бормотал, разводил руками, вроде Петьки издавал не поддающиеся пониманию наборы звуков. А потом ему захотелось петь. Семен Алексеевич знал первые строчки многих песен, исполнял их на один мотив «По долинам и по взгорьям…»

Мария Ивановна испуганно ерзала. Она почему-то переживала ответственность и стыд за поведение Семена Алексеевича. Но с другой стороны, и Андрей недавно пришел домой на бровях. Если что-то позволено одному мужчине, то почему запрещено другому? Очевидно, представители сильного пола не могут обходиться без того, чтобы периодически не напиваться до потери лица. И они при этом становятся такими смешными! Неожиданно расслабленными и альтруистичными — хотят обнять и любить весь мир. В отличие от Андрея и Марины, которые посмеивались и ничего не улавливали из пьяного бормотания Семена Алексеевича, Мария Ивановна прекрасно его понимала. Он говорил о том, какие они все хорошие, что их любит и благодарен… Выражение: «Я…ля… на…ё…ов» — Мария Ивановна легко расшифровала: «Я для вас на все готов!»

Репертуар Семена Алексеевича иссяк, он уронил голову на грудь и заснул.

— Постелю в нашей комнате на диване, — поднялась Марина.

Андрей приволок туда дедушку, раздел и уложил.

Семен Алексеевич храпел мощно — из-за резонанса дребезжали стекла в книжном шкафу.

Мариванна уговаривала ребят ночевать в детской, рядом с Петечкой. Она ляжет на раскладушке на кухне. Андрей с Мариной отказались. Сдвинули мебель на кухне и постелили себе на полу.

Тоненький матрас-спальник не спасал от каменной твердости пола.

— О жизнь! — ворочался Андрей. — Секс в ванной, ночевки на кухне. Гость что чирий: где захочет, там и сядет.

Марину тревожило иное:

— Андрей, у нас точно нет тараканов?

— Тараканы любви не помеха. Но если придут клопы, собирай — настойку сварганим, будем дедушке вместо коньяка наливать…

— Казарменный дуболомный юмор!

— Зато я на ощупь мягкий. Ложись на меня… Если девочку зачать на кухне, она, наверное, будет хорошо готовить…

Менее всего Андрей был склонен полагать, что ему помогла неуклюжая молитва. Вспоминать, как нарисованного святого просил вмешаться, было неловко. Но факт — его приняли на новую фирму и предоставили широкие полномочия. Выделили отдельный кабинет и секретаршу (девушка не подойдет — можете заменить), назначили солидный оклад и без обиняков заявили — ждут реальной отдачи в реальные сроки. Если подразделение Андрея докажет свою состоятельность, то через некоторое время превратится в филиал.

Когда Андрей первый раз зашел в свой кабинет, сел за пустой стол, пережил легкую панику — за что хвататься? За подробный бизнес-план? За штатное расписание? Сделать заказ оборудования или налаживать контакты с поставщиками древесины?

Через несколько минут ответ нашелся сам собой. Андрей пулей вылетел из кабинета. И мчался не по служебным делам, а по домашним…

Как Семен Алексеевич ни костерил непутевую дочку, но стоило увидеть ее, неожиданно нагрянувшую, красивую, как из телевизора, точно не от него с матерью, — и вся злость пропала. Обнялись и всплакнули…

— Ленка, ты что ж не предупредила?

— Звонила несколько раз, папа, но ты не отвечал.

— Да, я это… у… с Петькой, словом. Ты надолго? К матери на кладбище съездим?

— Папуля, что там на кладбище зимой? Летом обязательно съездим. А у меня самолет вечером. Я так плакала, когда мама умерла! Ты не представляешь! Меня даже хотели на представлении заменить, но некем было. И потом, знаю эти подмены! Сегодня она за тебя выступила, а завтра ее в основной состав взяли.

Лена прошлась по квартире, Семен Алексеевич следом топал. Дочь крутила носом: до чего же все убого! Пошла умываться в ванную. Ватными дисками стирала краску с глаз и лица. Мерзкого цвета ватки бросала тут же.

— Так ты по делу приехала? — спросил Семен Алексеевич.

— Ага. — Лена протирала лицо какой-то жидкостью из бутылочки. — Петьку заберу…

И дальше она стала говорить такое! У отца все проклятия всколыхнулись и в глотке застряли.

Лена хотела отдать ребенка одной немецкой семье. Они наши немцы, эмигранты, очень богатые и бездетные. Хотят усыновить белого ребеночка, а не негритоса или азиата, и чтобы здоровенький. Если Петька их устроит, то все юридические формальности не страшны. В Германии такие юристы — только держись. Бездетные немцы оплатили Лене поездку домой, и задаток она получила…

— Курва! — простонал Семен Алексеевич. — Родного дитя продаешь!

— Папа, не говори глупостей! Здесь Петька никому не нужен, а там его ждет фантастическая жизнь, широкие перспективы, многомиллионное наследство! Я в первую очередь о благе Пети думала. По-немецки его будут звать Петер. Петер не болеет? Он симпатично выглядит? Извини, я в туалет. Какой-то дрянью кормили в самолете…