Шпион номер раз - Геннадий Соколов

— Этот «старый лис» Энглтон пригласил в Вашингтон парней из «МИ-5» и познакомил их с «Лэддлом». Недавно ЦРУ переправило его в Лондон. «Лэддл» утверждает, что Профьюмо находился «под колпаком» у русских. А Профьюмо, как известно, был нашим доверенным лицом по ряду важнейших совместных проектов, в том числе по «Скайболту» и «Поларису». «Лэддл» полагает, что Иванов прослушивал разговоры Профьюмо. Кроме того, у него в разработке был лорд Астор. «Лэддл» считает, что русские могли поставить свои «жучки» и в имении Асторов. С Билли у ЦРУ тесное сотрудничество уже много лет. Если «Лэддл» прав, то была возможна утечка секретной информации.

Одутловатое лицо Гувера с массивными чертами начало заметно багроветь. Ему давно уже надоело слышать о бесконечных проколах в работе британской контрразведки.

Справедливости ради, впрочем, нельзя не заметить, что многое из того, что излагал на допросах своим заокеанским хозяевам Анатолий Голицын, было, скорее всего, лишь его собственной, хотя и весьма правдоподобной, фантазией на заданную тему. Работая по линии КР (внешней контрразведки) в хельсинкской резидентуре КГБ, майор Голицын понятия не имел о работе Евгения Иванова в Лондоне. И тем более, о каких бы то ни было секретных операциях Главного разведывательного управления Генштаба. В лучшем случае, он мог о них лишь догадываться.

Голицын, что было сил и возможностей, старался угодить американцам в их желании получить от нового русского перебежчика как можно больше кремлевских секретов. Майор-предатель из шкуры вон лез, дабы доказать парням из Лэнгли свою необыкновенную «информированность».

Надо сказать, что слушатели у Голицына в лице Джеймса Энглтона и его подчиненных оказались весьма восприимчивыми к рассказам перебежчика, замешанным на полуправде-полулжи. Когда же десять лет спустя в ЦРУ, наконец, осознали всю глубину таланта Голицына-рассказчика, было уже поздно. Горе-перебежчик, спровоцировавший беспрецедентную «охоту на кротов» в западном разведывательном сообществе, принес ему, возможно, больше вреда, чем пользы. Посрамленный Джеймс Энглтон в 1974 году был вынужден подать в отставку.

Но в 1963 году такой позорный исход дела был непредсказуем. И директор ФБР выглядел весьма обеспокоенным английским скандалом вокруг дела Профьюмо, который, казалось, легко мог перерасти в американский.

— А что сообщает Бейтс? — недовольно спросил своего заместителя Эдгар Гувер.

— Из Лондона скверные новости.

Салливан достал из папки последнюю шифротелеграмму, полученную накануне от резидента ФБР в Лондоне Чарльза Бейтса. Последний работал в американском посольстве в Великобритании под прикрытием должности атташе по юридическим вопросам.

Эдгар Гувер недолюбливал своего человека в Лондоне и давно искал подходящий повод, чтобы от него избавиться, но на этот раз полученные от резидента материалы заставили шефа ФБР на время забыть о давней вражде. Гувер был не на шутку встревожен. В лондонском сообщении говорилось, что в ходе расследования Скотленд-Ярдом дела Профьюмо всплыли имена Мариэллы Новотной и Сюзи Чанг.

Эти имена были известны как нельзя лучше шефу ФБР. Обе дамы являлись любовницами президента США, и их показания на суде в Оулд Бейли могли дискредитировать Джона Кеннеди.

Эдгар Гувер отлично понимал это. До сих пор ему удавалось держать под контролем информацию о любовных похождениях президента. Гувер собственноручно еще во времена Второй мировой войны открыл в бюро досье на молодого Кеннеди. Поначалу в нем были лишь материалы, полученные ФБР от «МИ-5» из Лондона, куда Джон ездил навещать своего отца, посла Соединенных Штатов Америки в Великобритании. Затем информация стала прибывать из самых разных источников.

В те годы директор ФБР самолично дал указание на прослушку всех телефонных разговоров Кеннеди-младшего, служившего в годы войны в военно-морской разведке США. Именно тогда на стол Эдгару Гуверу попали первые материалы, компрометирующие Джона Кеннеди. Молодой, но неопытный офицер ввязался в любовную интрижку с некой датчанкой по имени Инга Арвад. На деле же, как выяснилось, эта мисс работала на германскую разведку. Не без помощи Гувера дело удалось замять.

В последующие годы список любовниц будущего президента США только увеличивался. И в гуверовском досье на Джона Кеннеди появились новые имена кинозвезд и топ-моделей. Среди них — Джудит Кэмбелл, Мэрилин Монро, Мариэлла Новотна, Сузи Чанг…

Надо сказать, президент США никогда не скрывал своей любви к слабому полу. Под рождество 1962 года Кеннеди встретился для переговоров с Макмилланом в Нассау на Багамских островах. Сидя с британским премьером и его заместителем на берегу океана и любуясь стройными фигурками проходивших мимо купальщиц, Кеннеди заметил Макмиллану:

— Вы знаете, мистер Прайм, — именно так американский президент любил называть британского премьера, — если порой мне случается слишком долго обходиться без женщин, то меня терзают ужасные головные боли.

Макмиллану не нравилась эта черта в поведении Кеннеди. Хотя бы потому, что он сам был жертвой супружеской измены. Долгие годы его любимая супруга Дороти изменяла ему с одним из его наиболее близких друзей.

Годами позже, уже на заслуженном отдыхе, Гарольд Макмиллан напишет в своем дневнике, что «одна половина времени уходила у американского президента на супружескую неверность, а вторая — на рассмотрение второсортных предложений, разработанных его советниками».

Многие историки полагают, что директор ФБР располагал убийственным досье на президента США. Гувер, мягко говоря, не симпатизировал Кеннеди. Более того, с годами личная неприязнь к этому молодому и неординарному политику постепенно переросла у него в открытую вражду.

Судя по всему, директор ФБР не собирался всю жизнь покрывать любовные похождения Кеннеди, хотя защищать интересы президента США было одной из его важнейших задач. Если бы Гувер принял решение допустить утечку накопленного в его ведомстве компромата на президента-католика, хозяину Белого дома было бы трудно устоять от обвинений в аморальном поведении. И высокий пост руководителя страны был бы дискредитирован. Очевидно, такой поворот событий мог бы иметь место. Однако, как полагают некоторые исследователи, Эдгар Гувер на пару с вице-президентом США Линдоном Джонсоном выбрал более радикальный способ устранения с политической сцены неугодного им обоим Джона Кеннеди.

Стрельба в Далласе 22 ноября 1963 года решила проблему раз и навсегда.

Дело Профьюмо Гувер считал очередной демонстрацией преступной беспечности западных спецслужб. У себя в стране с начала 50-х годов он вел активную, хотя и непопулярную в либеральных кругах американского общества, борьбу с «потенциальными носителями аморального поведения». Федеральное бюро расследований, по указанию Эдгара Гувера, в 50 — 60-е годы составило досье на 14 тысяч высокопоставленных, но «неблагонадежных» американцев, за которыми было установлено наблюдение. В их число входили гомосексуалисты, чиновники, занимающиеся сексом вне брака или с проститутками.

В соответствии с материалами этого досье, большинство государственных учреждений США стали избавляться от служащих, так сказать, отклоняющихся от нормы в своем сексуальном поведении. По указанию Гувера, фебеэровские «жучки» были установлены в домах многих видных политических деятелей США. «Федералы» даже снимали супружеский секс в спальне известного борца за права негритянского населения Соединенных Штатов доктора Мартина Лютера Кинга. По непонятному стечению обстоятельств пленка с такой записью попала однажды в офис самого Кинга. А «свободная американская пресса» просто проигнорировала этот вопиющий факт вторжения спецслужб в личную жизнь людей.