Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - Валерий Шамбаров

Западные союзники и их прихлебатели в России пытались хоть как-нибудь опорочить грандиозную победу. Запустили версию, будто безжалостный Брусилов гнал солдат на убой, и у него погибло полмиллиона. Показалось недостаточным, позже стали писать, что победа обошлась в «миллион убитыми». Что ж, гадать нет необходимости. Цифры потерь Юго-Западного фронта известны. С начала Брусиловского прорыва до конца августа они составили 497 967 солдат и офицеров. Из них — 62 155 убитыми и умершими от ран. Ранеными и больными — 376 910, без вести пропавшими — 38 902. Но сражение уже выдыхалось. Воинам требовался отдых, пополнение. Тылы отстали, боевые порядки растянулись. Войска начали закрепляться на достигнутых рубежах. Последнее масштабное наступление царской армии завершилось. Хотя в ее рядах были и те, кому все-таки довелось дойти гораздо дальше. Брать Будапешт, Вену, Берлин…

3-й кавалерийский корпус, расположившись в Кимполунге, запросил поддержку пехоты. Ему прислали батальон 409-го Новохоперского полка. Старших офицеров выбило, и батальоном командовал мальчишка-подпоручик. Начальник штаба корпуса с удивлением узнал, что ему всего 21 год, доложил генералу Келлеру. Легендарный военачальник, «первая шашка России», вышел, посмотрел с доброй улыбкой на молодого офицера, взял его голову своими огромными ручищами и сказал: «Вот из таких и вырастают настоящие генералы…» Чуть-чуть ошибся. Он вырос в маршалы, этим «мальчишкой» был А. М. Василевский.

А рядом, в той же 9-й армии, воевал унтер-офицер 10-го Новгородского драгунского полка, будущий маршал, Г. К. Жуков. Дрался отважно, за 2 месяца заслужил 2 Георгиевских креста. Будущий маршал Ф. И. Толбухин был ранен, но вернулся в строй, дослужился до штабс-капитана и командовал батальоном. В наступлении получил тяжелое ранение и контузию будущий маршал бронетанковых войск рядовой П. С. Рыбалко. Будущий генерал армии ефрейтор П. И. Батов стал умелым разведчиком, таскал «языков», удостоился Георгиевской медали. В одном из поисков его тяжело ранило, товарищи сочли погибшим. Но солдат Савков не захотел оставить немцам тело друга, на плечах вынес к своим, и только здесь выяснилось, что Батов еще дышит.

На Северном фронте приохотились совершать дерзкие вылазки в немецкие траншеи будущие командующие фронтами унтер-офицеры К. К. Рокоссовский и И. В. Тюленев. Грудь Рокоссовского украшали 2 Георгиевских креста и 2 медали, Тюленев его обошел — стал полным Георгиевским кавалером. На Балтфлоте водил в атаки эсминец капитан II ранга Л. М. Галлер, будущий адмирал. На Западном фронте командовал Мингрельским полком будущий маршал полковник Б. М. Шапошников. Все так же метко работал пулемет будущего маршала унтер-офицера С. К. Тимошенко. На аэродроме командовал отделением радиотелеграфистов будущий маршал авиации ефрейтор С. А. Красовский. В Иране, в корпусе Баратова, заслужил Георгиевский крест I степени будущий маршал С. М. Буденный. Его с 4 драгунами послали взять «языка», а он пробрался на турецкие позиции и притащил семерых. Во Францию, в бригаду Лохвицкого, попал будущий маршал Р. Я. Малиновский.

В составе тяжелой мортирной бригады готовился к отправке на фронт будущий маршал унтер-офицер И. С. Конев. Заканчивал кавалерийскую школу будущий маршал И. Х. Баграмян, а морское училище — будущий адмирал И. С. Исаков. Гусар Черниговского полка, будущий командарм П. А. Белов только еще поступил в кавалерийскую школу, а будущий маршал Л. А. Говоров в Константиновское артиллерийское училище. Храбро и умело сражались на различных участках будущий маршал бронетанковых войск С. И. Богданов, будущие командармы прапорщики Г. П. Сафонов, Ф. И. Кузнецов, И. В. Болдин и многие другие. А в конце 1916 г. был призван в 15-й Сибирский запасной полк рядовой И. В. Джугашвили…

На фронтах Первой мировой проявили себя и деятели других стран, которым предстояло прославиться в грядущей войне. В составе Чехословацкой бригады участвовал в Брусиловском прорыве и заслужил 2 солдатских Георгия командир взвода Л. Свобода, будущий командир Чехословацкого корпуса и президент страны. В российском Польском легионе воевал М. Жимерский, будущий главнокомандующий Войска Польского. У. Черчилль, ушедший с поста первого лорда адмиралтейства, неплохо командовал солдатами во Франции. Там выдвинулся и молодой офицер Монтгомери. Под Верденом попал в плен де Голль, несколько раз пытался бежать, был брошен в тюрьму.

В штабе 2-й румынской армии служил энергичный капитан Йон Антонеску. На Итальянском фронте редактор левой газеты Бенито Муссолини дослужился до капрала и был ранен. Ничем не смог отличиться капитан I ранга Хорти — флот Австро-Венгрии так и торчал без дела. Русской 12-й кавалерийской дивизией отлично командовал будущий финский диктатор Маннергейм. А в Германии школу Первой мировой прошли почти все нацистские военачальники: Браухич, Рунштедт, Манштейн, Клейст, Лееб, Клюге, Кюхлер, Гальдер, Паулюс, Редер, Рихтгофен, Геринг, Шперле, Шернер, Вейхс, Бок, Кейтель, Фалькенхорст, Томас, Гудериан, Рейхенау, Рейнхардт, Лист, Вицлебен, Мильх, Кессельринг, Хубе, Штеммерман и т. д. Адольф Гитлер в октябре 1916 г. был ранен. После госпиталя получил отпуск, побывал в Берлине и Мюнхене. На него произвели ужасное впечатление тыловые дельцы, интриги, пораженческие настроения. Он надумал, что после войны надо бы заняться политикой. Очевидцы вспоминали, что на фронт Гитлер вернулся с удовольствием, «как в родную семью».

Румыния была весьма своеобразной «державой». Она освободилась от турок благодаря победам России, но из всех балканских стран русское влияние тут было минимальным. Румыния ориентировалась только на Запад, гордо называла себя «латинской сестрой» Франции, а Бухарест — «маленьким Парижем». В результате получилась карикатура на Европу. Крестьянство оставалось темным и забитым. Зато те, кто получил образование, пыжились выглядеть «почти европейцами» и собственных крестьян чурались. Чтобы жить «по-европейски», все должностные лица воровали и продавались, причем дешево. Блудили напропалую, это понималось признаком «культуры». Для оценки политической ситуации в Бухаресте иностранным дипломатам приходилось отслеживать не партийные хитросплетения, а постельные. Вчерашняя жена одного государственного деятеля могла сегодня быть женой другого, а завтра третьего. А одновременно жены могли жить с чужими мужьями, с чужими женами, а мужья с мужьями, и такие связи определяли политические альянсы и ссоры.

Но был и другой признак «Европы». Румыния была единственным государством, где масонские ложи действовали официально, открыто, и считалось само собой разумеющимся, что на высших постах находятся только масоны. Немудрено, что ее так любили во Франции и Англии, всячески втягивали в союз — рассчитывали, что после войны усилившаяся и выросшая Румыния станет антироссийским оплотом на Балканах. Армию она имела большую, 630 тыс. штыков и сабель. Правда, и армия была своеобразной. Командиры в казармах не появлялись и своих солдат не знали — зачем им общаться с грубыми мужиками? Современники со смехом описывали, что румынские офицеры щеголяли в корсетах, напудренные, с подкрашенными губами, подведенными глазами, и все как один играли на скрипках. Об управлении войсками, правилах стратегии и тактики, тыловом обеспечении они даже понятия не имели. Допотопную артиллерию возили на волах. На позициях ставили батареи в затылок друг другу, и они не могли стрелять. На всю армию было 800 пулеметов, пользоваться ими не умели, возили в обозах.