Из Парижа в Бразилию по суше - Луи Буссенар

Теперь становится ясной подоплека некоторых событий, изложенных в самом начале третьей части этого романа, когда мы рассказывали о том, как полковник Батлер, сумевший наладить поставку оружия, очутился вместе со своим компаньоном капитаном Бобом на берегу, где признал в двух французских путешественниках люто ненавидимых им людей.

Несмотря на трудности, с которыми они, несомненно, должны были столкнуться, и опасности, подстерегавшие их, друзья решили все же пересечь Перу и Боливию.

Понимая, что обстоятельства смогут внести изменения в их планы, они тем не менее наметили дальнейший маршрут, первый этап которого пролегал через Куаякиль, маленький перуанский городок Тумбез, Трухильо, Лиму, Арекипу, Пуно, озеро Титикака и Чукисаку. Далее путешественникам предстояло подыскать наиболее удобное и эффективное средство передвижения по пустынным районам Боливии, Республики Аргентины и Бразилии, с тем чтобы достичь наконец 49° западной долготы, считая от Парижского меридиана, и 21°50′ южной широты, ибо здесь, в этой именно точке, и располагалась фазенда Жаккари-Мирим.

Жюльен считал, и вполне резонно, что, хотя этот путь и проходил через воюющие страны, он, однако, не был столь тяжелым, как другой, пересекавший огромные безлюдные пространства вдоль Амазонки, и, кроме того, нашим друзьям, если они изберут его, не придется испытывать нужды в продуктах питания.

К тому же Перу и Боливия – цивилизованные государства, в то время как области к востоку от этих двух республик – бразильские только по имени: покрытые непроходимыми лесами и орошаемые полноводными притоками Амазонки, этой крупнейшей в мире реки, они населены в основном дикими племенами индейцев.

Подобно секретарю французской миссии в Мехико, французский консул в Кито тоже попытался уговорить Жака и Жюльена отказаться от путешествия по суше, сесть в Гуаякиле на корабль, добраться Тихим океаном до Магелланова пролива и, пройдя им, доплыть по морю до Рио-де-Жанейро.

– Таким образом, – убеждал он их, – вы сможете завершить свой вояж менее чем за двадцать пять дней. Ну а если вы все-таки пойдете сухопутным маршрутом, то затратите, заявляю я с полной ответственностью, уже не двадцать пять дней, а двадцать пять недель.

– Благодарим вас за вашу заботу о нас, – улыбнулся Жак. – Но при выборе пути мы исходили исключительно из соображений чести, поскольку, как я уже говорил вам, качка на море более не страшит меня. И вы как француз должны понять нас лучше, чем кто-либо другой, не так ли? Мы полны решимости и впредь, не делая себе уступок, упорно двигаться к намеченной нами цели и во что бы то ни стало достойно закончить наше путешествие из Парижа в Бразилию по суше.

Непоколебимые в своем намерении твердо придерживаться разработанного еще во Франции плана, друзья в последний раз обсудили маршрут и взялись за приготовления к путешествию.

Не так-то легко, поверьте, собрать и уложить надлежащим образом предметы, необходимые в подобном странствовании. Ведь в тех цивилизованных странах, через которые, как мы уже говорили, пролегал маршрут отважных парижан, города отстоят далеко друг от друга и соединяются между собой – а точнее, разъединяются, – практически непроходимыми дорогами. Сознавая, что населенные пункты будут встречаться в пути довольно редко, друзья обзавелись весьма внушительным багажом, для транспортировки которого потребовалось соответствующее число вьючных животных.

К счастью, у них были деньги, и Жюльен, знавший по опыту, как сложно нанимать мулов у предпринимателей, занимающихся перевозками грузов, принял мудрое решение купить дюжину этих животных.

Проводник, к которому французы крепко привязались после драматического эпизода с коралловой змеей, в свою очередь проникся к ним глубокой симпатией. И когда метис попросил у друзей позволения оставаться с ними и впредь, они с радостью согласились. Обладая огромным опытом, трудолюбием и смекалкой, он взял на себя покупку вьючных животных и вербовку погонщиков мулов.

Представитель этой профессии – лицо оригинальное. Повсюду в Андах – на севере ли, на юге или в центральных районах – он являет собою единый, колоритный типаж. Одежда его – это своего рода униформа, состоящая из закатанных до колен тиковых панталон и клетчатой рубахи, короткой, ниспадающей на брюки и схваченной в талии поясом, с которого свисает длинное, внушительных размеров мачете. На плече, свернутое вдвое по длине, висит пончо, которым он может укрыться как одеялом. Бронзовое лицо и шею, задубевшие от дождя и солнца, защищает от дневного светила широкая соломенная шляпа, на которую сверху прочно насажена тыквенная тарелка, служащая ему и чашкой и миской. Погонщик редко позволяет себе роскошь иметь пару сандалий из кожи, а сапоги ему и вообще не ведомы. Обычно он ходит босиком, опираясь на регатон – regaton, как зовется здесь длинная палка с железным наконечником шириной в четыре или пять сантиметров, используемая для многих целей: ею расчищают дорогу и рыхлят почву на слишком скользком склоне, чтобы облегчить путь мулу, а когда приходится пробираться по краю пропасти, то вовремя воткнутый в землю шест спасает нагруженное животное от падения вниз. Наконец, в заключение краткой характеристики бесценного спутника путешественника в Андах, добавим, что он точен, собран, работящ и честен, причем исключения из этого правила крайне редки. Никто никогда не слышал, чтобы погонщик мулов украл тюк, а если ему поручат купить вьючных животных, то он старается израсходовать на это как можно меньше вверенных ему денег.

Проводник-метис, этот мажордом, выторговав мулов и наняв людей для их сопровождения, занялся вкупе с Жюльеном покупкой съестных припасов и необходимого в пути снаряжения.

Поскольку высоко в горах бывает иногда довольно холодно, парижанин, зная, что тамбо[250] встречаются отнюдь не на каждом шагу, а лежать под открытым небом не так-то приятно, приобрел довольно легкую холщовую палатку, чтобы не отвлекаться на строительство шалашей из веток и листьев, как это приходится делать в случае отсутствия поблизости указанной выше придорожной гостиницы. Он также велел проводнику раздобыть несколько кусков энсерадо – просмоленной холстины, напоминающей наш брезент, но более легкой, чтобы прикрывать ими несомые мулами тюки для защиты груза от дождя или, с наступлением ночи, стелить их на земле вместо матраса. Позаботился Жюльен и о реджо – кожаных ремнях, медном сосуде для кипячения шоколада, железном горшке, топорах, мачете, тыквенных тарелках и мешках из растительного волокна, в которых держат провизию.

Что касается продуктов питания, то француз счел нужным обеспечить путников солидным запасом муки из поджаренных зерен маиса и фасоли, нарезанных тонкими ломтями печеных бананов, тасаджо, с которым мы познакомим читателя чуть позже, тростникового сахара-сырца, или панелы, шоколада, соли и кофе. Все это было упаковано в тыквенные миски или куски бамбуковых стволов, заткнутые с обеих сторон широкими листьями, уложено в толстый слой соломы и завернуто в непромокаемые холщовые полотна.