Падение драконов - Кристиан Камерон

лес папоротников. Все это заняло слишком много времени.

Но теперь они появились, и это было как перелом в ходе болезни. Битва развернулась справа, пугала вошли глубоко во вражеские ряды, как кинжал, справа сражались малый отряд, победоносные вардариоты и схоларии, слева поток ополченцев и галлейских рыцарей пытался обогнуть противника с фланга. Красный огонь обрушился на армию людей, и они гибли. Но они умирали лицом к врагу, а те, кто уцелел, шли вперед. Саламандры застряли на одном месте, как жуки на булавке.

Меч опустился, разрезая только воздух, но шесть тысяч мамлюков двинулись вперед, замахиваясь саблями, идеальным строем, легко обтекая заросли папоротника или груды камней.

Земля начала трястись.

Габриэль оказался недалеко от того места, где линия галлейцев пересеклась с линией нордиканцев. Даже в закрытом шлеме, даже со спины Ателия он видел, что они не сливаются. Нордиканцы выстроили стену щитов, хотя их осталось меньше сотни, а враг пытался обойти галлейцев с фланга, воспользовавшись брешью в собственном строю.

Саламандра бросила в Габриэля красную молнию.

Его доспехи отразили ее, он замахнулся, его меч разбился о каменный шлем твари, и Ателий лягнул ее дважды, по разу каждой передней ногой, так что каменная броня треснула, саламандра упала, и Ателий растоптал ее.

Габриэль отбросил рукоять и снял с седла стальную булаву. Ателий встал на дыбы, вспыхнул красный огонь, и он упал… упал…

Он сильно ударился, и твари бросились на него, и он потерял булаву. Ателий рухнул, удача или судьба выбросила Габриэля из седла и стремян, но его левая нога все-таки оказалась под конем. Он поднял металлическую руку и выпустил подвешенное заклинание: рука перестала действовать, но саламандры вокруг него ослепли. Некоторые рухнули и так и не встали. Он пытался отпихнуть Ателия, но конь бился, и тут появились десятки темно-красных тварей, и он подставлял мертвую руку под удары, как будто это был дешевенький щит, а не великолепная герметическая работа. Он прикрывался и бил кинжалом, прикрывался и бил, схватил высоченную саламандру со ртом-присоской и подставил ее под красную молнию, выпущенную другой, швырнул истерзанный труп в третью, ударил кинжалом, который уже стал горячим на ощупь, в морду с выпученными глазами, пнул кого-то острым носком сабатона и ударил рукой в латной перчатке.

Он был выше и сильнее любого из врагов, он выкручивал им руки и чувствовал, как рвутся мышцы, вывихивал плечи, бил мертвой рукой, и они подходили все ближе.

Ателий стал его погибелью. Верный Ателий, который, умирая, на трех ногах дотащился до хозяина, Ателий, который продолжал зубами рвать саламандр, пока дюжина красно-бурых тварей не изрубила его топорами. Габриэль упал на шею жеребца.

Он уже использовал все свои резервы. У него не осталось сил, даже чтобы спасти самого себя.

К счастью, у него была Анна Вудсток.

Пять ударов сердца ее клинок отбивал все атаки, и Габриэль уперся одной ногой в голову Ателия и оттолкнулся, подтянул другую ногу и кое-как перевернулся, встав на четвереньки. Сильный удар пришелся ему в спину, и он упал лицом вниз. Его левая рука была мертва, правой не хватало сил, так что он приподнялся на несколько дюймов и снова упал.

Он не видел, как Анна Вудсток прикрывала его еще десять мгновений, сея вокруг смерть.

Он только знал, что сделал вдох, потом еще один, потом еще и так и не умер. Ужас сковал его: он лежал лицом вниз, ничего не видел и не мог встать. У него не было сил. Он подумал, не прибегнуть ли к запасам черной энергии этого мира, но он слишком боялся, чтобы сделать это.

Он пытался молиться, но ничего не выходило.

Возможно, он кричал внутри шлема.

Возможно, нет.

Земля тряслась. Сквозь весь ужас и обреченность, усталость и печаль он чувствовал, что земля тряслась.

Что-то упало на него.

— Лежите! — кричала Анна. Это до него дошло, и он чуть не рассмеялся.

«Как будто у меня есть выбор».

И тогда ряды мамлюков прорвались сквозь них, как вода весной прорывает плотину, и земля вокруг затряслась по-настоящему, а потом это прекратилось — как будто короткий дождь пролился на равнину. Наступила полная тишина, а потом он услышал пение. Очень тихое Те Deum по-галлейски.

— Боже, милорд… он умер, — сказала Анна Вудсток.

Габриэль лежал неподвижно еще одно бесконечное мгновение, не в силах ни заговорить, ни встать. А потом признал, что не умер. И что он должен выполнить свою задачу или умереть, пытаясь это сделать.

Он согнул правую руку.

— Он жив! — крикнул кто-то по-галлейски.

Его подняли. Он слегка смутился, поскольку, если не считать ссадин и глубокого синяка, он не пострадал. Не пострадала и Анна, и она покраснела от его похвал и похвал других: Тома Лаклана, сэра Майкла, Сью…

Хэмуайз и Калли сняли с него доспехи, обгоревшие, со стертой позолотой — но все же спасшие ему жизнь. На спине виднелась ужасная отметина, каменный топор вонзился очень глубоко, но не коснулся позвоночника. Тело покрывали синяки, а когда Габриэль пошел отлить, потекла кровь, но это было не впервые.

Сью вложила ему в руку чашку с гипокрасом. На соседнем холме все еще шел бой, пугала длинной вереницей тянулись по полю, добивая раненых. У Сью нашелся складной стул.

Рыцари и нордиканцы начали собираться вокруг него.

Фрэнсис Эткорт обнял своего императора.

— Господи. — Он чуть не всхлипнул. — Если ты умрешь, прихвати нас с собой.

Тут они оба обернулись и увидели, что оруженосец императора решительно впилась поцелуем в губы сэра Тобиаса.

Габриэль приподнял бровь и начал осознавать, что жив.

— Прости, Габриэль, — сказал Майкл. — Прости, пожалуйста. Я остался в другом месте.

Габриэлю удалось улыбнуться. Он приходил в себя.

— Мы отлично провели время, — пошутил он. — Да, Анна?

Она прервала самый долгий в истории поцелуй двух людей в доспехах и сверкнула улыбкой.

— Где Морган? — спросил Габриэль.

Сью показала.

Юный магистр стоял, опустив голову, среди иссохших от мороза врагов и не двигался.

— Заканчивай, — велел Габриэль Майклу. — Где Длинная Лапища?

— Удерживает врата. Павало пробивается к нему. — Он кивнул на дальний холм. — Если они сдадутся, мы примем капитуляцию.

— Конечно, мать твою, — раздраженно ответил Габриэль, глядя на поле боя, где лежало не меньше десяти мертвецов. — Господи, Майкл, какие у нас причины этого не делать?

— Да, конечно. Прости. — Майкл вздрогнул.

— Заканчивай это и давай к вратам. Нам предстоит еще одна битва.

Майкл кивнул, а Габриэль направился к Мортирмиру. Майкл начал отдавать приказы. К нему присоединился императорский посланник, и весь командный состав направился